Как в одном поселке (СИ)

Едва Василий Петрович переступил порог сказочного теремка администрации поселка, как к нему навстречу устремилась дама, до этого сидевшая на стуле, в ожидании хозяина кабинета, куда она пыталась прорваться еще вчера, но не смогла, в виду отсутствия того на рабочем месте. Сказать, что она была красива, - значит, ничего не сказать. Помимо яркой, невольно бросающейся в глаза, внешности, она обладала чертовским шармом, способным свести с ума любого земного мужчину, заставив делать того, буквально все, что ей заблагорассудится.

- Василий Петрович! - улыбнулась она, и ее улыбка, в мгновение ока, сразила Главу администрации наповал, - А я вас тут жду со вчерашнего дня, - сообщила она неправду, (так как администрация всегда закрывалась на ночь) которой, почему-то, очень хотелось верить...

- Рад вас видеть, - брякнул он в ответ, несмотря на то, что уже начал подозревать, что именно она и есть "зло" с которым он должен был сегодня столкнуться. Хотя, лично он, сейчас перестал верить, (и это несмотря на проведенную с ним разъяснительную работу, длившуюся ночь напролет) что "зло" может быть столь привлекательным.

Видимо, основная масса населения Земли подходит к данному вопросу с такой же неверной точки зрения. И утверждение насчет того, что "красота спасет мир" - в корне неверно и лишь вводит в заблуждение людей, уверовавших в это, и безоговорочно взявших сей лозунг на вооружение.

Он отворил дверь кабинета и услужливо посторонился, пропуская прекрасную незнакомку внутрь.

- Слушаю вас, - произнес он обычную для себя фразу, когда они сели за его рабочий стол. Но сегодня в этой, привычной для него, фразе звучало не просто вежливое обращение к посетителю (и просителю), но и, лишь слегка завуалированное, обещание, что просьба, какой бы сложной и невыполнимой та ни была, все равно будет непременно исполнена, потому что просительницей является ОНА.

И Лилиан не стала стеснять себя в желаниях. Просьбы сыпались, как из рога изобилия. Оказывается все преобразования, случившиеся в поселке за последнее время, вызывают у нее сплошной негатив. Из-за наполнившейся водой, ранее пересохшей речушки, весь участок прекрасной дамы, зарос сорной травой буквально выше головы. Она даже показала рукой - насколько выше ее головы вымахала никчемная растительность Фонтан целебной воды, бьющий посереди пруда, своим плеском сводит ее с ума. И она напомнила хозяину кабинета средневековую пытку, почему-то сравнив, обычно вызывающий радость, плеск фонтана с монотонно капающей на голову водой, от которой действительно можно сойти с ума. И, вообще, сделала она заключение из сказанного, - было бы неплохо заткнуть фонтан, дав отдохнуть и тому. Она еще много и долго говорила о различных неприятностях, которые неразрывно связаны с теми преобразованиями, что он успел сделать с помощью Ксафана и Купидона. А Глава администрации, забыв о своих служебных функциях - блюсти выгоду и защищать права его жителей, абсолютно во всем соглашался с ее мнением. Посчитав, что ею уже все схвачено, и Василий Петрович, сраженный ее необыкновенной красотой и шармом, сделает все так, как ей и обещал, она с чувством выполненного долга встала из-за стола, распрощалась с хозяином кабинета и, улыбнувшись на прощание сводящей мужчин с ума улыбкой, удалилась. И только необычайно сильный и пьянящий аромат незнакомых духов надолго задержался в кабинете, постоянно напоминая хозяину того об обещаниях, данных прекрасной незнакомке.

Едва за ней закрылась дверь, как напротив Главы администрации нарисовались два закадычных дружка: Ксафан с Купидоном.

- Мы же сегодня ночью тебе досконально растолковывали, что она собою представляет, и что нужно делать. А ты?.. Все сделал совсем наоборот. Вот и старайся после этого, - глубокомысленно изрек Купидон, с укором глядя на Василия Петровича.

- А разве она и есть "зло"? - удивленно произнес их визави. - Такая красивая женщина не может нести в себе зло, - абсолютно уверенный в собственной правоте, сообщил он.

- Это не женщина, - пытался разуверить его Ксафан, знавший Лилиан еще по Аду. - Она чертовка. Мало того, чертовка, специализацией которой является обводить вокруг пальца и заставлять делать, что ей заблагорассудиться таких... - тут у него вышла небольшая заминка, - доверчивых мужчин, как ты, - собравшись с мыслями, закончил он.

Заминка произошла, потому что вместо "доверчивых мужчин" его так и подмывало сказать, что он сейчас думал о главе администрации, и поэтому у него на языке все время вертелось совсем другое слово, но он, усилием воли, все-таки сумел сдержать себя.

- А чем сможете доказать, что она чертовка? - ехидно спросил Василий Петрович всеми силами стараясь доказать оппонентам обратное.

- Да у нее хвост под юбкой, - на полном серьезе сообщил Купидон. - Или ты так заслушался ее сладкоголосых речей, что и не заметил этого? - пытаясь взять того на понт, поинтересовался он, считая, что этот хитрый маневр убедит Василия Петровича в том, что Лилиан представительница Ада. Но напрасно... Тот не верил факту абсолютно ясному, как ангелу, бывшему ранее чертом, так и богу, хоть и языческому. Василий Петрович даже умудрился вставить Купидону язвительную шпильку:

- Смотри-ка, еще молоко на губах не обсохло, усы и борода не отрасли, а уже умудрился проинспектировать, что находится под юбкой очаровательной дамы.

Этот, казалось бы, совсем невинный, укол буквально взбесил Купидона. Его божественная сущность воспротивилась тому, как посмел с ним говорить таким тоном какой-то смертный. Превратить того в соляную глыбу или заставить постоянно таскать камень в гору, чтобы тот снова и снова скатывался, (приблизительно так наказывали, ослушавшихся их, боги с Олимпа) - он не мог, да и смертный этот - им обоим был сейчас крайне необходим. А стрелять из лука, который Купидон повсюду таскал за собой - не имело никакого смысла. Уколы его стрел не являлись наказанием: они предназначались совсем для другого. Однако, моментально сделав надменное лицо, которое обычно всегда было смешливо, или, в крайнем случае, улыбчиво, он жестко произнес:

- Мне совершенно безразлично, что ты думаешь обо мне. Но сообщаю, что старше тебя, да и Ксафана тоже, по крайней мере на тысячелетия. Так что твои пассажи на счет моего юного возраста совершенно не обоснованы и абсолютно неуместны.

После этого заявления (по-другому эту тираду было назвать никак нельзя) он, гневно сверкнув очами, удалился, оставив Ксафана (который лучше него знал Лилиан) разъяснять Василию Петровичу чертову сущность Лилиан и адский смысл ее речей. Решив не терять времени зря, Купидон понесся в редакцию "Плоскостей" с очередной заметкой. Ввиду ссоры Ксафана с возлюбленной, ему пришлось взять на себя и эту работу, хотя раньше с той прекрасно справлялся, влюбленный в Главную редакторшу ангел.

За время прошедшее с первого посещения Купидоном этого местного оазиса средств массовой информации, помещение редакции сильно преобразилось. Увеличившийся в разы тираж "Плоскостей" позволил до неузнаваемости преобразить офис редакции местной газеты. Ремонт европейского класса, дизайнерские интерьеры, современная оргтехника. В общем, реорганизация, случившиеся в Волово, много поспособствовала буйному расцвету газеты "Плоскости", а в особенности, - ее офиса. Можно прямо сказать - тот стал буквально неузнаваемым.

Купидон заглянул в кабинет, на двери которого была прибита табличка: "Главный редактор Болтаева А.С." А.С. расшифровывалось, как Анна Сергеевна. Это был ее "позывной" для служебного пользования, то есть - для коллег, сотрудников и посетителей редакции. А для близких и знакомых она была просто Анечкой. По крайней мере, именно так называл ее влюбленный Ксафан.

За столом, то и дело смахивая сдобренные тушью слезы, плакала покинутая ангелом редакторша. По-видимому, рыдала она уже довольно долго, так как туши на ресницах осталось совсем немного, и след, оставляемый тою на щеках, был уже не черного, а бледно-серого цвета. Ее изящный носик распух и сделался красным, оттого что его бессчетное число, раз терли насквозь промокшим горючими солеными слезами носовым платком. В общем, увидев ее в таком виде, самому можно было разрыдаться от жалости и сострадания к человеку, обреченному на неразделенную любовь.