Машина памяти

Чтобы снять шоры и оглядеться.

Воткнув в уши плеер, часами бродил по городу. Прогуливал уроки. Сошелся с неформалами. Исходя из опыта сверстников, следовало примкнуть к кому-нибудь. Потому что быть одному страшно. Проще быть с кем-то. Отрастил волосы до плеч. Проколол ухо. На моей тишотке красовался коменданте Че.

Параллельно я учился играть на гитаре. Напросился в гости к музыканту. Его звали дядя Леша. Он играл в ресторане хиты прошлых лет. «Здрасьте», — сказал я мучающемуся с похмелья дяде. «Покажи руки», — бросил он. Я вытянул руки. «Пальцы у тебя короткие, не выйдет из тебя толкового гитариста», — сказал Леша.

Тогда я не знал, что это полная чушь. Не знал: у Леши в тот день просто было плохое настроение…

Народ прибывает.

«Робины» подтягиваются к десяти. Их выступление — в половине одиннадцатого. Мы уходим в гримерку и там основательно гримируемся. Я спрашиваю:

— Скажи, Цой, что ты думаешь о нашем underground-е?

Цой коротко и емко выражает то, что он думает о нашем underground-е:

— Да ну его на х…й!

— Так уж сразу?

— Его не осталось, понимаешь? Ты «Rolling Stone» читал!

— Да.

— Они там слово «х…й» пишут со звездочкой вместо буквы «у».

— Ты это к чему?

— Либо вообще матюгов не пиши, либо пиши со всеми буквами! Андерграунд у нас, Кит, вот такой же. Лицемерный. Со звездочкой…

Я отхлебнул пиво из стакана.

— Большинство панков, которых я знал и которые орали, разрывая косухи на груди, мол, сдохнем молодыми, — продолжает Антон, — стали торговыми представителями и финансовыми консультантами… Но кто-то не изменился! Ни в какую сторону. Кто-то состарится, даже не повзрослев!

— Ты тоже врач!

— Я в отличие от них не давал обещаний сдохнуть раньше тридцатника…

— Возможно, ты и прав… ну а как быть со всеми этими субкультурами?

— Пойми, Кит, не бывает субкультур. Бывает культура и бескультурье. От первой: МУЗЫКА. От второй: ни-че-го. Порочный Сид из «Sex Pistols» умер в двадцать с чем-то от передозировки. И что от него осталось? Брэнд? Маечки с изображением кумира? Ответь мне, какую песню ты бы послушал перед смертью?

— «The Show Must Go On»… я, кажется, догоняю, что ты имеешь ввиду…

— Я очень рад.

В творчество «Кристофера Робина» вникал на летних каникулах.

Отдыхал в курортной Старой Руссе, куда группа явилась на гастроль. Концерт был на площадке перед кинотеатром. Вокалист и гитарист Саша (Кот) Котов, похожий на кота Гарфилда, говорил примерно следующее:

«Мы впервые в вашем городе и он нам нравится! Волшебная природа, чистый воздух и позитивные люди! Будем веселиться и танцевать! Мы работаем в специфическом направлении. Кто-то поет о деревьях, а мы о том, что под этими деревьями делают. Кто-то поет о любви, а мы — о последствиях любви! Так, да. И наша первая песня: «Вперед, диарея!» Поехали…»

После «Диареи» исполнили песню о ковбоях и «Колыбельную», из которой я уловил что-то про детский плач и сраные пеленки.

Хлопали «Кристоферу Робину» искренне. Когда концерт закончился, музыкантов отбуксировали в сторожку на другом конце курортного городка.

И я был с ними.

Мы сидели за столом, на котором лежало полбатона, стояла баночка повидла, пара запотевших ботлов «Зеленой марки» и двухлитровый пузырь лимонада «Колокольчик». Я помню, как Антон спросил, могу ли я написать обо всем этом.

О чем? Да вот об этом!

«Могу, — ответил я, подбирая с пола листок с отпечатком чьей-то подошвы. — Ручку найду и прямо щас напишу…»

…В десять вечера загрохотали барабаны.

— Ваш выход? — спрашиваю я.

— Пчелы против меда! — говорит Саша. — Наш.

…По средам в Stereo-баре играет действительно живая музыка. «Кристофер Робин» жжот!

Улучив момент, выбираюсь на воздух…

Меня атакует улыбчивая особа.

Ее улыбка не впечатляет из-за отсутствия центрального зуба.

— Подружимся организмами, — предлагает она.

Ага. Подружился вот так один, припечатали: СПИД.

— Не подружимся.

— Ты скован предрассудками, твои мозги соответствуют ГОСТУ!

— А твои чему соответствуют?

8

В одиннадцатом классе, зашвырнув подальше футболку с Че Геварой, я все-таки пошел в парикмахерскую. У меня появилась новая Цель. Мне понадобилось два года, чтобы допереть: не в пальцах дело! И не в прическе. Целых два года.

А вам?

Меня чуть-чуть штормит от принятого алкоголя.

Охота сдернуть на край света. Я наскребаю монеток на такси. Ученые говорят: бегство от испытаний бывает разное. Химическое (алкоголь, наркотики, антидепрессанты), географическое (смена места обитания, друзей, любовников, квартиры) и артистическое (трансформация негативных чувств в произведения искусства). А если ты на заднем сиденье авто, увозящего тебя на твой личный край света, ускоряешься на бензедрине и сочиняешь путевые заметки — тогда, что за вид?.. Тогда это «В дороге» Джека Керуака…

Впрочем, какие у меня испытания?

В салоне пахнет кофе и булочками. Водитель — пожилой усатый армянин гоняет туда-сюда колесико магнитолы, ловит «Авторадио».

— Куда?

Я сказал.

— Музыка не мешает?

Я качаю головой.

Фонари будто сумасшедшие циклопы-дистрофики. Горят вывески многочисленных магазинов. Мой город меняет цвета. Он как хамелеон. Маскируется, сливается с фоном. Мимикрирует. Скоро все города на Земле станут одинаковыми. А люди? Они тоже? И куда бежать? В какой цвет хамелеон никогда не сможет перекраситься?

По радио звучит песня «Машины времени»: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир…»

Чувствую, что день прошел в суматохе. Чего-то бегал, суетился…

Этого не может быть! Я подпрыгиваю на сиденье.

Это снова она. Девушка в моем вкусе. Всматривается в черную воду Волати на мосту. Совпадение?

— Вроде собираются у нас «Макдоналдс» открывать, — заводит речь таксист.

— Останови.

— Что? Мы ж еще только…

— ОСТАНОВИ!

— Ай, ты чего такой нетерпеливый?

— Да у меня терпения вагон и маленькая тележка! ТОРМОЗИ!

— Хорошо, хорошо, — усмехается пожилой армянин. — Красивая, да?

Такси останавливается. Я выскакиваю на тротуар.

— Эй, парень?

— Что?

— Терпение нельзя измерять вагонами и маленькими тележками. Терпение должно быть бесконечным…

Я махнул рукой. Такси, урча мотором, развернулось и, прошелестев шинами по гравию, скрылось во дворе дома, за аркой.

Набравшись алкоголя и смелости, я иду по мосту к ней. Снова мост…

Был такой древний философ Эпикур. Переведенный с латыни девиз Эпикура «Carpe diem» означает: лови мгновение! Нет, лучше «Лови момент!».

Древние философы рубили фишку.

Мои ладони вспотели.

— Привет.

— Привет, — говорит она. — Ты кто?

— Кит.

— Почему Кит? Струю из спины пускать умеешь?

— Не умею.

— Тогда почему?

— Че ты пристала?

— Это я пристала?!

— Ты настоящая? Я не уверен, что ты не плод моего воображения.

— Я не плод. Слушай, ты не биолог случаем? У моих черепашек апатия.

— Я на врача учусь.

— На ветеринара?!

— Ну, я немного разбираюсь в животных, насекомых…

9

Вам известно, что божьи коровки — летающие секс-машины?

Они совокупляются по девять часов ежедневно, оргазм у представителей обоих полов продолжается девяносто минут и может наступать несколько раз подряд. А пенисом быка пороли детей! У змей часто по два пениса, клитор самки кита достигает восьми сантиметров в длину, а повстречавшийся вам в загородном лесу енот — вполне может быть гомосексуалистом!

Мы занимались этим всю ночь у Дианы дома. Это ее имя: Диана. Я нарушил свои принципы и переспал с ней сразу же. Трижды и без презерватива. Во многом это произошло потому, что и ей хотелось не меньше моего.

Впрочем, я не стремлюсь быть божьей коровкой: они живут в среднем один год и в перерывах между оргазмами постоянно ищут чего бы пожрать…