Пять сорок восемь

Джон Чивер

Пять сорок восемь

Блейк вышел из лифта и тотчас ее заметил. Она стояла в группе мужчин, которые поджидали своих девушек и не сводили глаз с лифта. Блейк встретился с ней взглядом и по тому, как в лице ее вдруг вспыхнули решимость и ненависть, понял: она ждала его. Но Блейк не стал подходить к ней. Какие у них дела? Им не о чем разговаривать. Он двинулся к стеклянной двери в конце холла, испытывая легкое чувство вины и неловкости, какое обычно охватывает нас, когда мы проходим мимо, как бы не замечая старого друга или школьного товарища, совсем опустившегося, больного или с каким-либо другим изъяном. На часах в холле восемнадцать минут шестого. Он еще успеет на экспресс. Ожидая очереди у вращающейся двери, Блейк заметил, что на улице по-прежнему льет дождь. Дождь шел весь день, и уличный шум казался из-за него много сильнее. Блейк вышел на улицу и стремительно зашагал в сторону Мэдисон-авеню. Впереди, на забитой машинами центральной улице, то и дело назойливо гудели клаксоны. По тротуару текла толпа. Интересно, зачем эта женщина высматривала его в холле, чего она хотела этим достичь? Идет она следом или нет?

На улице мы редко оборачиваемся. И Блейку с непривычки трудно было себя пересилить. Он прислушался: глупо - разве в этом хаосе звуков и шуме дождя различишь ее шаги. На другой стороне улицы он заметил проем между домами. Что-то снесли, что-то начали строить, но стальные конструкции едва поднялись над оградой вдоль тротуара, и в проем лился дневной свет. Блейк остановился у витрины. Должно быть, контора аукциониста или художника по интерьеру. Витрина была убрана в виде комнаты, где люди живут и принимают друзей. На столике - кофейные чашки, журналы, в вазах - цветы, но цветы были искусственные, чашки - пустые, и в гости никто не пришел. В стекле Блейк четко различал свое отражение и отражения прохожих за спиной, мелькавших словно тени. И тут он увидел ее, так близко, что даже вздрогнул. Она стояла сзади, совсем рядом. Блейк мог повернуться и спросить, что ей надо, но вместо этого бросился по улице прочь от ее искаженного лица. Может, она что-то замышляет, может, хочет его убить.

Он ринулся прочь так стремительно, что вода с полей шляпы брызнула ему за воротник. Противно, словно холодный пот от страха. Из-за воды, капающей на лицо и руки, из-за вони сточных канав и мысли о том, что у него начинают промокать ноги и он может простудиться, - из-за всех этих обычных при дожде неприятностей преследование показалось ему еще опасней, а сам он, с ужасом ощущая каждую свою клетку, почувствовал себя совершенно беззащитным. Впереди маячил угол ярко освещенной Мэдисон-авеню. Только бы туда добраться. На углу - булочная с двумя выходами. Блейк зашел в нее, купил - как почти все жители пригорода - кофейное кольцо и вышел на Мэдисон-авеню. Но, не пройдя и двух шагов, увидел ее - она ждала его у газетного киоска.

Умной ее не назовешь. Нетрудно будет сбить ее с толку. Можно сесть в такси и тотчас выйти в другую дверь. Можно заговорить с полицейским. Можно побежать, хотя - испугался Блейк, - если он побежит, она не замедлит исполнить задуманное. Он приближался к хорошо знакомой части города; в лабиринтах уличных и подземных переходов, среди множества лифтов, в переполненных вестибюлях затеряться будет нетрудно. От этой мысли и от сладковатого запаха кофейного кольца на душе у Блейка стало веселее. Нелепо думать, что на тебя могут напасть на многолюдной улице. Она глупа, сентиментальна и, наверно, одинока - только и всего. А он лицо незначительное, с какой стати его должны преследовать? Никаких военных секретов он не знает. И бумаги в его портфеле не имеют ничего общего ни с вопросами войны и мира, ни с торговлей наркотиками, ни с водородной бомбой, ни с прочими международными фокусами, с которыми в его представлении связаны погони, мокрые тротуары, мужчины в теплых полупальто. Вдруг он заметил вход в мужской бар. До чего же все просто!

Блейк заказал коктейль "Гибсон" и примостился между двумя мужчинами так, чтобы она не могла увидеть его в окно. Бар был полон обитателей пригородов, которые зашли сюда выпить по рюмочке перед дорогой домой. От их одежды, обуви, зонтов резко и неприятно пахло мокрой пылью, но Блейк уже расслабился, стоило ему только глотнуть "Гибсона" и вглядеться в простые, по большей части немолодые лица, озабоченные - если этих людей вообще что-то заботило - ростом налогов да еще тем, кто станет руководить отделом сбыта. Блейк попытался вспомнить, как ее зовут: мисс Дент, мисс Бент, мисс Лент, - и поразился, что не может вспомнить, а ведь он всегда гордился своей обширной цепкой памятью, и случилось-то это всего полгода назад.

Ее прислала Блейку администрация - он искал секретаршу. Она была стройная, застенчивая, но, пожалуй, слишком угрюмая для своих лет - ей было чуть больше двадцати. В простеньком платье, худощавая, в перекрученных чулках, но с таким мягким голосом, что Блейк решил ее попробовать. Она проработала всего несколько дней, когда призналась ему, что до этого восемь месяцев пролежала в больнице и потом ей очень трудно было найти работу, вот почему она страшно ему благодарна. Волосы и глаза у нее были темные, и всегда после ее ухода у Блейка оставалось приятное воспоминание о чем-то в темных тонах. Со временем он понял, что она очень впечатлительна и потому одинока. Однажды, когда она заговорила с ним о том, как она представляет себе его жизнь - множество друзей, деньги, большая любящая семья, - он подумал: вот оно - чувство ущербности. Чужая жизнь кажется ей намного прекрасней, чем она есть на самом деле. Как-то раз она положила ему на стол розу. Блейк выбросил цветок в корзину. "Я не люблю роз", - сказал он ей.

Она оказалась знающей, аккуратной и прекрасно печатала; единственное, что Блейку в ней не нравилось, - ее почерк. Корявый этот почерк никак не вязался с ее внешностью. Скорее она бы должна писать кругло, с наклоном влево, и действительно, следы такого почерка попадались, перемежаясь с неуклюжими печатными буквами. Почерк ее наводил на мысль, что она жертва какого-то внутреннего - эмоционального - конфликта и конфликт этот рвет связь между буквами. Недели через три, не больше, они заработались однажды допоздна, ион предложил ей зайти куда-нибудь посидеть. "Если вам хочется выпить, у меня дома есть виски", - сказала она.