Бабье гнездо

В конце февраля, за ночь нанесло снега вровень с крышей. Выйти утром не могут, дверь сенцев открыли, а там сплошная стена снегу. Пришлось пробиваться на волю лопатой, расчищать в сугробе коридор. Это занятие принесло ребятишкам оживление и радость. Диво навалило, неведомое ранее. Смеялись они снегу, рыли в нём ходы да пещеры. Румяна горели у них во все щёки. Снег объединил ребятню «бабьего гнезда», сыгрались они и жили как одна семья, а длинными вечерами, чтобы не скучно было, играли в жмурки.

* * *

В «бабьем гнезде» жила талантливая рукодельница Анна Леонтьевна. Свою жизнь она украшала искусством – делала из цветной бумаги цветы, мастерила ёлочные игрушки из ваты и картона. Ярко их разукрашивала, покрывала лаком, блестящей крошкой, что придавало нарядность и праздничность. Этим жила, радовала себя и окружающих. А уж песенница была, всех заразит пением. Жил с нею младший брат с женой. Брат нигде не работал, художничал. Рисовал картины, а жена продавала. Вся комната была пропитана запахом масляных красок, стены завешаны картинами. Последней его работой было большое полотно, срисованное с репродукции картины художника Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Прознал участковый милиционер про художника - самоучку и чтобы выслужиться перед своим начальством, донёс, что есть у него на участке бездельник, тунеядец. Органы, жадные на дармовую рабскую силу, передали дело в суд. Суд приговорил художника на шесть месяцев заключения в местах отдалённых от дома. В последнем слове на суде художник высказал: «Что вы мне даете полгода, дайте уж год. Для меня, что дома, что в зоне - все одно. Что там, что здесь, не мёд. Какая разница, где нести мне свой крест».

У Леонтьевны собирались петь песни и поворожить на картах. Леонтьевна раскладывает на столе карты, кому-то предсказывает судьбу, кого-то утешает, и все поют.

Потеряла я коле-е-е-чко,

Потеряла я любо-овь, да любо-о-овь,

Наверно, потеряла я любо-овь...

Леонтьевна, выдумщица на затеи была довольна, что она при деле. Это приносило ей удовлетворение и смысл. Она отдавала душу своему занятию, этим и жила.

В ночь под Новый год она ходила по дворам, нарядившись Дедом Морозом, оттаивала сердца людей, замёрзшие в тусклом быту, будила радости детей и стариков, чтобы весёлыми глазами встречали Новый год. Заглянула она к Катерине и сманила её с собой в клуб. Кружились они в хороводе вокруг ёлки, и Леонтьевна чуть не сгорела. Какой-то мужик спьяну, небрежно бросил горящую папиросу. Та попала в Леонтьевну, и наряд деда мороза вспыхнул. Но спасло то, что пламя горящей одежды сбил мужчина. Он накинул на неё своё пальто и понёс домой. Путь ему показывала Катерина. Дома Леонтьевну уложили в постель, а Катерина отогревала мужчину горячим чаем. Так Катерина познакомилась с Фёдором. Головы их закружились, а сердца зажглись негаснущим пламенем, и они стали встречаться. С тех пор люди часто замечали их вместе.

А Ванюшка осиротел, хоть и приветлив был с ним Федор, но он чувствовал себя брошенным волчонком. Забрал у него Федор мать, вытеснил его из сердца её. Стал Ванюшка одиноким, а мать чужой, забыла про Ванюшку.

Жена Фёдора почувствовала изменения в муже, его охлаждение к дому. И ей захотелось посмотреть на соперницу, с кем это она своего мужа делит, чтобы коварную змею со свету сжить. Посмотрела на ее, посмотрела на сына Катерины, и накатала жалобу на имя начальника шахты, чтобы разобрались с поведением Загладина Фёдора.

Нескрываемая любовь ела глаза и начальникам, и как-то начальник шахты, на которой работал Федор, вызвал его в кабинет.

– Ты, что там гарем развел, многоженец. Давай с этим завязывай. У тебя же своих детей двое, ты, что их отцовства лишаешь.

– А я их не лишаю.

– Не лишаешь. Избегался, кобель.

Федор сломал чернильный прибор на лысине начальника, залил лицо чернилами. Начальник захлебнулся в ярости и взревел.

– Вон, отсюда сукин сын! Сгною!

Федор взял со стола бумаги и размазал чернила по пухлому, розовому лицу начальника.

– Не учи начальничек, у тебя у самого рыло в пуху. Сам-то сколько семей разрушил, у тебя гарем похлеще моего! – и, хлопнув дверью, вышел.

Вечером Фёдора арестовали и увезли.

В молодости Фёдор не долюбил. Юнцом его забрали из Рязанщины на шахты. Вскоре Фёдор женился. Надоело таскаться по общежитиям. Захотелось семейного уюта.

До Катерины дошли слухи, что Фёдора посадили.

– Я не могу жить без Фёдора, без него мне свет не мил.

– Ничего, найдется другой, и забудешь, – успокаивала её Леонтьевна.

Но Фёдор из головы Катерины не выходил, и вскоре от него она получила письмо – треугольничек.

«Дорогая моя Катюша. Знала бы ты, как я люблю тебя. Нет у меня на свете никого кроме тебя. У меня отобрали всё. Но не отнимут у меня тебя. Жди меня, и мы будем вместе. Целую тебя всю, ты моё спасение, ты моя радость, ты моя жизнь. До встречи».

Но встретиться им, было не суждено, умер Фёдор в заключении.

Жена Фёдора, Варвара, затеяла отомстить Катерине. Подкараулив её, она, откупорив стеклянный пузырёк, плеснула кислотой в глаза Катерине. Но Катерина, подставив руки, успела защититься. Были поражены варежки, пальто и руки. Сбросив варежки, она стала снегом мыть руки. Варежки сгорели, пальто пришло в негодность. Следы ожогов на руках так и остались.

Вскоре стал приближаться к Катерине другой мужчина. Он упорно стрижет её глазами, и настойчиво добивается её.

Так появился у Катерины Игнат. Он был молчун, будто обвернулся Катерининой заботой, спрятавшись от жизни, и поглядывает оттуда пугливыми глазами. Придет с работы, молчком наестся и спать. Ванюшка чувствовал, что этот дядька у них долго не задержится. Что от его неживучести, все живое завянет, и поблёкнет, и что в «бабьем гнезде» не только жизнь закиснет, но и солнце погаснет. Так оно и случилось. Пришедшему с работы Игнату Катерина накрыла стол.

– Кушай, Игнат, и вон твой чемодан, я его собрала, поешь и в путь дорожку. Ни чё у нас с тобой не получится, искры из жизни мы не выбьем, а только зачахнем, да мхом покроемся. А зачем сердце угнетать, да душу гневить.

Игнат посмотрел на чемодан. Молча поел и, взяв чемодан, молча вышел. Исчез так же тихо, как и появился. После ухода Игната Катерина облегчённо вздохнула, кроме жалости, она к нему ничего не питала. Игнат оказался не крепок, не выбил память о Федоре, но боль притупил.

* * *

Поблизости «бабьего гнезда» жил высокий мужик Иван, по прозвищу полтора Ивана, ростом два метра. Не живут с ним бабёнки. Сколько он их перебрал, но не уживаются, и всё тут. То к одной сосватывается, то к другой, ночь переспят, на другую ночь женщина убегает. А тут прибилась к нему маленькая Фрося, и живут. Он её по головке гладит, она его - по животу. Полтора Ивана смирный мужик, безобидный, молчаливый, как будто в глубокую думку ушел, и оттуда его ни чем не вызволить. Привыкли друг к другу, вроде бы жизнь подогнали, всё ладненько стало. Во время выпивки, полтора Ивана мог съесть тазик пельменей, после чего становился багрово-синим и шумно отпыхивался. На работу ходил по железной дороге. Ночью, в зимнюю вьюгу, шёл на работу, и его поездом зарезало. Схоронили полтора Ивана. Фрося теперь ходит на посиделки в «бабье гнездо» слушать для утехи побасёнки о ведьмах и колдунах да поворожить на картах.

– Леонтьевна! – Открыла посиделки Фрося. – Ты такая женщина, что ты не найдешь какого-нибудь себе мужичонку? Хоть какой-нибудь мужичишка, да все ж таки прикрышка.

– Какого-нибудь мне не надо. Какие-нибудь только для ночи. А для жизни, счас не найти, вывелись. Да и зачем искать, всё это напрасно.

– А ты чё себе не найдёшь коку-нибудь прикрышку? – Не стерпела Катерина.

– Ну где мне с тобой сравнятся, - обиделась Фрося, - хотя тоже сидишь одна, кукуешь.

– Завидуешь?

– А чему завидовать-то? По напрасным слезам.