Современная индийская новелла

Слушать это для Винаяки было невыносимо.

Винаяка вошел в знакомое мрачное подземелье печатни. Оглядел машину. Взглянул на кассу. Посмотрел на табурет, на котором он не сидел уже больше месяца. Склонился над машиной. В это время появился Мудалияр.

— Там, на кассе, текст карточки со свадебным приглашением. Посмотри набор — и давай в машину. Без тебя, Винаяка, работа здесь не клеилась. Я нанял одного человека, но он работал неважно. С этого дня я повышаю тебе плату на десять рупий. Сто рупий, которые ты просил на свадьбу, получишь, они у тебя будут после пятнадцатого числа этого месяца. — И Мудалияр подмигнул ему.

Винаяка отвернулся, закрыл лицо руками, рыдания сотрясали его.

— Ну, ну, что это?! Ведь ты же мужчина! — с улыбкой проговорил Мудалияр.

Ничего не ответив, Винаяка принялся за работу. Взял уже набранное свадебное приглашение, равнодушно пробежал его глазами и установил раму в машину. Сложил нарезанные листы на подставке и стал покрывать набор краской.

Туттук-туттук-туттук — застучала машина, нога нажимала на педаль. В приемник одно за другим вылетали отпечатанные свадебные приглашения. Остановив машину, Винаяка вынул карточку, засунутую между ящиком и кассой.

«Бракосочетание м-ра Винаяки с мисс Анусуйей…» Это приглашение немного развеселило его, но на глаза то и дело навертывались слезы.

— Ну, в чем там дело, Винаяка? Почему ты остановил машину? Человек должен прийти совсем скоро. Нужно все успеть отпечатать к его приходу, — распорядился Мудалияр.

— Вы правы, сэр, — ответил Винаяка.

Туттук-туттук-туттук — стучала машина.

Перевод В. Макаренко

Спасибо за доброту

Когда Рамани Айар увидел на автобусной остановке юношу с чемоданом и свернутой постелью в руках, он злорадно подумал: «Раз уж зажег фитилек, всей свечке сгореть». Рамани Айар подошел к юноше.

Тот стоял, глядя куда-то вдаль. Лицо печальное, растерянное, на глаза то и дело навертываются слезы.

«Нечего жалеть таких парней…» — сказал себе Рамани Айар и, кашлянув, спросил с легкой насмешкой в голосе:

— Куда направляетесь?

Юноша посмотрел на него.

— Еще не решил, господин… А вы меня знаете?

Сердце Рамани Айара дрогнуло.

— Вы живете на Мейн-роуд в доме № 17, на втором этаже, так ведь?

— Живу? Нет, господин, жил… — голос юноши сорвался.

— Переезжаете?

— Я бы не переезжал, да вот хозяин, Сундаралингам… Но его нельзя осуждать, всему виной моя злосчастная судьба. Вдруг приходит сегодня хозяин и говорит: «Будьте любезны, освободите комнату». Как обухом по голове…

— А вы не спросили, почему?

— Спрашивать может тот, кто платит. А он из милосердия поселил меня в своем доме. Я должен быть благодарен уже за то, что прожил у него столько времени.

— Разве вы жили бесплатно?

— А откуда у меня деньги, господин? Я ведь сирота. Мне же никто не давал средств на учебу… Осталось учиться всего только год. После окончания я мог бы получить работу в школе и зарабатывать себе на жизнь. К этому я стремился все последние годы… боролся с нуждой… меня оскорбляли, унижали… но можно ли жаловаться на судьбу? Это судьба моя такая, господин, судьба! — Глаза у него покраснели, он еле сдерживался, чтобы не заплакать.

Рамани Айар стоял как громом пораженный.

— Так, значит, вы меня никогда не видели?.. — спросил он.

— Нет, господин… Вы слушаете меня с таким вниманием… Я все думаю, кто вы такой…

— Я живу напротив дома Сундаралингама. — Произнося эти слова, Рамани Айар внимательно следил за лицом юноши.

— Правда?.. Я не видел вас, господин. А чем вы занимаетесь? — спросил тот с улыбкой.

Увидев эту детскую улыбку, Рамани Айар готов был застонать.

— Я служу в налоговом управлении… А как же все-таки Сундаралингам объяснил, почему он вас так внезапно выселяет?

— Не знаю, господин. Должно быть, какая-то жалоба. Но кто пожаловался? На что? Ума не приложу. Видно, я кому-то не по душе пришелся.

Несколько минут оба стояли молча.

«Я великий грешник… негодяй… подозревал этого ребенка, сироту. Выходит, из-за меня он лишился крова. Ну что я за человек, что за человек!» — Рамани Айар клял в душе свою подозрительность.

— Господин, вы из-за меня теряете столько времени…

— Ничего, брат, это не имеет значения. Если хочешь, можешь остановиться у нас.

— Большое спасибо, господин. Один мой друг живет в Ваннараппеттей. Он уже давно зовет меня к себе. Люди помогают мне. Когда я думаю об этом, становится грустно. Я многим обязан и никого еще не сумел отблагодарить за доброту… кроме Сундаралингама. Все моя судьба, господин! Идет автобус, господин… Я, пожалуй, поеду… Большое спасибо за вашу доброту, господин, большое спасибо!

Юноша влез в автобус и уехал.

«Большое спасибо за вашу доброту, господин, большое спасибо», — эти слова будто копьем пронзили сердце Рамани Айара. Схватившись за грудь, он сел на ближайшую скамейку.

Вторая жена Рамани Айара, Джанахи, не только красавица, но и на двадцать лет моложе его. Разве это не основание для того, чтобы в каждом мужчине в городе видеть соперника?

В сущности, Рамани Айар добрый человек. Он никогда не ссорился ни с женой, ни с соседями.

И только когда в доме напротив поселился какой-то юноша, подозрение закралось в его душу. Однажды зародившись, подозрение завладевает всем существом. Кому не известна эта старая истина!

Так оно и вышло.

«Как ни посмотришь, все торчит у окна с книгой в руках… притворяется, будто читает. Настоящий бездельник. А заметит, что я пришел, сразу прячет лицо за книгой… С утра до вечера в окно глазеет», — так день за днем росло в душе Рамани Айара чувство неприязни.

Придя однажды домой раньше обычного, Рамани Айар подошел к окну: «Поглядим-ка на этого мальчика… хитрец… отвел взгляд… стыдно ему, видите ли. Кого ты хочешь обмануть? Меня? Да я сам в твои годы столько грешил, что все эти штучки наизусть знаю…» Рамани Айар погрузился в воспоминания.

Джанахи причесывалась, повесив зеркало над окном. Рамани Айар перевел взгляд на жену.

«Ого, похоже, это ежедневный спектакль. Пришел сегодня раньше обычного — вот и поймал их обоих». Теперь Рамани Айар был зол не только на юношу.

«Посмотрите на эту бездельницу… Повесила зеркало над окном… Для него что — другого места не нашлось? Подняла руки и стоит, красуется. Ей, конечно, и покрасоваться не грех. Так бы и запустил в нее сандалией».

Лицо Айара побагровело.

— Что сегодня так рано вернулся? — спросила Джанахи.

— А что, я тебе мешаю? Принесла бы мне кофе, — и он со стуком захлопнул окно.

На душе у него было неспокойно. «Нельзя этого допускать, нельзя. Что же теперь делать? Что делать? Это все дурное влияние моей планеты!»

Немного подумав, он принял решение.

— Вот как? А кажется таким хорошим мальчиком, господин… Порок ему еще не известен. Он же совсем ребенок, господин, — тараторил Сундаралингам.

— А разве ребенок навсегда остается ребенком? У меня и в мыслях нет ничего дурного. Просто забавы, свойственные его возрасту… видите ли, мы не должны этого допускать.

— Вот не думал я, что он такой.

— Да ведь откуда мне все это известно… моя жена рассказала. Она была очень расстроена, плакала… Молодая совсем, боится…

— Хорошо, господин, не беспокойтесь, я выселю его, — пробормотал Сундаралингам.

И вот теперь он уехал.

«Большое спасибо за вашу доброту, господин, большое спасибо!»

Рамани Айар заплакал.

«Я великий грешник… великий грешник». — Убитый горем, побрел он домой.

Около дома он встретил Сундаралингама.

— Господин, выгнал я парня. Хулиган… Такое надо пресекать.

Рамани Айар вбежал в дом.

Окно было открыто. Окно в доме напротив — закрыто.

— Джанахи! Смотри, тот парень, что жил в доме напротив, кажется, переехал… его окно закрыто.