Курс практической психопатии (СИ)

— Да, что? — вошел он, руки на груди, встревоженный взгляд.

— Уф, я что-то… — смущенно выдохнул я.

Оказывается, снова так глубоко ушел в себя, что напугал Арто, и он предпочел тихонько выйти.

Мягко подошел, сел рядом. Как он беззвучно умеет ходить! Это я неуклюж с моими коцанными суставами, а он…

Взял за руку.

— А давай с тобой попробуем воплотить все это?

— Что? — офигело посмотрел на него я. — Словарь?

— Ну… да! ведь для чего и нужен любимый человек, разве не для того, чтоб сбывались мечты?

— А тебе разве все это интересно? — осторожно посмотрел на него я.

— Ну, тебе же интересно, я знаю, — горячо закивал он — Значит, мне тоже! Я очень хочу попробовать… ну… — тут он залился румянцем, так хорошо видном на его бледном готском лице.

— Хм… что ж, когда приступим? — взял быка за рога я.

— Сейчас! — запальчиво выкрикнул он.

— Что, тебе прям так уж неймется, — настала моя очередь стесняться. Немного странно все это выполнять с ним…

— Ну… да! А что нам мешает, быстрей начнем, быстрей свершим, и…

— Нет, но для чего же тебе это все надо, я то ясно, я больной дурак, а ты? — схватил я его за руку.

— Нужно, Ветер! — умоляюще заглянул он мне в глаза. — Я тоже хочу как ты, а то ты крут, а я как котёнок какой-то рядом с тобой!

— Ну уж прям так, — польстился я.

— Да, давай же, у меня и веревка есть, с того раза правда!

Я лишь кивнул, предпочтя не уточнять, с какого там раза… горячка схватила за сердце с той стороны — ох, какие перспективы!

— Да, давай, а с какой позиции?

— Ну… на «А» уже было… бля, кажется, нам надо напиться для начала, я так не смогу, — взмахнул он руками. Я кивнул — это точно, такие вещи без бухла, просто не осилить! Но — а вдруг я нажрусь и убью его в порыве черной страсти? Блядь, вот дилемма! Тяжело быть параноиком… все-то мне страшно. Ничего, если убью — туда и дорога! — зубы аж сами сжались. Похуй. Сам хотел — так пусть не плачет! Или нет, пусть плачет! Пусть кровью пачкает мне стопы… а, черт, и глаза, глаза ему бы вырвать! Ебаная навязчивая страсть. На «Б» — что же там на «Б»-то было? Кроме бандажа от волнения ничего не могу придумать. Ну хорошо, только это будет очень жестокий бандаж!

— Вот… — моя жертва стоял передо мной в расстегнутой черной шелковой рубашке, с бутылкой водки в одной руке, и веревкой в другой. И оба предмета он протягивал мне…

…Но он не выдержал и трети… жалкая сучка — аж губы кривятся в презрении. Тоже мне, извращенец. Не знает слово «фелляция».

И не выдерживает скакалки по рукам — едва-едва коснешься — сразу ну все, хватит, больно, не могу-не хочу. Но ведь Сашка хотела и могла! Блин. Как бы все свои любови объеденить в одном человеке? Вот это был бы идеаааал… тех, кто крут в сексе — не любил. Того, кого люблю, не могу заразить страстью исследователя! Только вспыхнув — уже и заканчивать пора. Сижу на кровати, мусолю сигарету. И курить не хочется, и пустые руки занять надо. Арто закрылся на балконе, переживать неудачу…

Уф. Что за хуйня, а? Если б все вместе, лучшее из лучших собрать в одном — «вот это вот я понимаю, блядь, вот это любовь настоящая! Любовь, которой нет равных, ой как меня прет-то ебаный!!»

Надо встать, пойти к нему. Переломить себя ради него. Он еще хуже меня параноик. Сейчас совсем свихнется от страданий, что не сумел, не смог, обманул надежды…

— Арто… — тихо постучался к нему. Он неожиданно быстро открыл.

— Да?.. — а глазки сухие. Умница, не плакал.

— Да ладно, ты не парься, хуйня это все, нам и так с тобой хорошо, а секс… это так, не самое важное!

— Ну… я просто хотел… чтоб ты… чтоб я… — судорожно вздохнул он и отвернулся.

— Да забей же, ну нахуй это все, подумаешь, блядь, чушь какая! — я хотел обнять его, но не стал. Как-то все неуклюже… черт. Нет, все-таки, было бы лучше как-то больше не встречаться. Только вот не знаю, как… нарушил мою извращенскую жизнь. Разбил тотальное привычное одиночество. А дать то, что отнимает — не может. Сам понимает. Злость подспудно подпирает. Но жалко его все равно… а он вдруг раздражился, плечом дернул. Аж волной обдало от него. Я хотел было уйти — ну ладно, хуйли, раз мои откровения здесь ни к чему! — но он не глядя на меня, поймал за руку. Блядь, да теперь-то что надо?

— А почему все-таки Арто, а не Артур? — спросил давно интересующую вещь. Надо же что-то спросить, вот и повод.

— А потому что средний род, заканчивается на «о»! — презрительно, с каким-то едким сарказмом бросил он мне под ноги, не поднимая головы. Это его «о» как ком грязи шлепнулось и размазалось по полу.

— А… — только и ответил я.

— Бэ, мать твою за ногу. И все остальное!

— Да пошел ты нахуй вообще! — я резко вырвал руку и утопая в злобе и ненависти вышел вон. Издевайся над собой, ебаный ты трижды средний род!

— Превед, кагдилаJ — пишет мне в аську Эрот.

— Детка, что за пошлый тон? — пишу я в ответ, и рисую смайлик с огромными «возмущенными» глазами.

— Ну, Ветроний в своем репертуаре!

— Сама как? — пишу я, желая поскорее завершить разговор — мне вот-вот должен звонить Арто.

— Я начала препода по вокалу посещать, теперь каааак запоюУУУУ!!!

— УУУУ запоешьJ — пишу я, и тут мне мама стучит в дверь:

— Ганя, тебя Артур к телефону!

— Ага, иду, мам! — отвечаю я, и кидаю Эроту:

— Я пшел, давай попозже выползай кароче

Повидавшись с любимым, счастливый вышел на кухню, обнял маму, возившуюся у плиты, она вся как-то сжалась… меня подрезало изнутри — что?? Опять не так все?

— Что мам, все нормально у тебя? — и поспешно сев за стол, принялся ковырять какую-то булку.

— Да, сынок, — ответила она. Блин, сроду сынок не называла. Все «сЫнка» или «сЫночка». Че за херня…

— Чай будем, мам? — спросил я как можно беспечней.

— Ну да, конечно, и если кушать хочешь, бери, я худеть буду, нельзя после шести кушать.

— Шести булок? — тупо пошутил я, и криво усмехнулся.

— Да нет, рюмок, — рассмеялась она, и поставила на стол… баттл вермута. — Давай по-маленькой, за удачу, мне сегодня заказ очень крупный принесли! — и подмигнула мне, так озорно, родная моя. Самый близкий человек! Я вскочил и обнял её.

— Ой, мамуль, как круто!

— Да, глядишь, на море наконец с тобой поедем, позагораем! — вздохнула она. — Как в детстве, помнишь? Иль нет, ты маленький был еще…

Я покачал головой, конечно не помню. Тогда с нами папа был и бабушка. А я совсем малой.

— Ну, давай, хоть тебе и мне нельзя, но мы по чуть-чуть, ниче нам не сделается, — подняла стакан мама. Я улыбнулся ей, и мы чокнувшись, выпили. Я давно не ел, и сладкий вермут потек благостной волной, сразу в голову… за первой вторая, я расслабился, весело болтая с мамой ни о чем, и вдруг, она вздохнула, и… говорит осторожно — а вы с Артуром не того… не голубые? Меня от этих слов всего сжало изнутри. Я сделал огромные глаза, и самым естественным тоном ответил — что ты, мама? Как вообще можно было подумать!! Деланно хмыкнул, пожал плечами, показывая — мне все равно, и подобное предположение настолько глупо, что и реагировать на него как-то особо нет смысла.