Змеи и серьги (Snakes and Earrings)

– После «нулевки» разрежу надвое, – говорю.

Вышло невнятно и нелепо – точь-в-точь как Амина улыбка.

– Хорошо. Ладно.

Замечаю, что слезы остановились. Думаю – а что бы сказал Ама, если б увидел у меня в языке «нулевку»? Наверно, заулыбался бы. Порадовался за меня. Сказал бы: «Ну, теперь недолго осталось!»

Я пила пиво и плакала, плакала – и ждала Аму. Шиба-сан все смотрел на меня, смотрел – но ничего не говорил. Как-то незаметно настал вечер. В комнате – все холоднее, меня пробирало дрожью. Шиба-сан без единого слова включил обогреватель, принес одеяло, накинул мне на плечи, а я так и сидела не шелохнувшись. Кровь из языка лить давно перестала, а слезы – то приходили, то уходили… Меня так и носило между горем и гневом. Наконец часы пробили семь, в это время Ама обычно с работы возвращался. Теперь я каждые десять секунд смотрела на циферблат. То открывала мобильник, то закрывала. Несколько раз звонил^Аме – нет, снова и снова – автоответчик

– Слушай, а ты не знаешь, в каком магазине Ама работает?

– А ты сама не знаешь? – Шиба-сан глядит удивленно.

Правильно удивляется. Мы с Амой вообще ничего друг про друга не знали.

– Нет, не знаю.

– В секонд-хенде он работает. Вы, братцы, вообще ни хрена друг о друге не знаете, так, что ли? Такты с ними еще не связывалась?

– Нет.

Шиба-сан рывком открывает свой мобильник, щелкает по номеру в телефонной книжке…

– Это я. Я насчет Амы звоню… Да? И на работе сегодня не появлялся? Так Ага. Он и домой не вернулся… нет, не знаю еще. Да. Позвоню вам, как только хоть что-то узнаю.

Совершенно ясно – на работе никто ничего не знает. Шиба-сан дал отбой и вздохнул.

– Этот парень сказал – он вчера ушел в обычное время, а сегодня просто не явился. И не позвонил, не сказал, что заболел, – ничего. Парень злющий был. Сказал – он несколько раз Аме на мобильник звонить пытался, но дозвониться не смог. Я хозяина этого секонда хорошо знаю. Вообще-то это он мне одолжение сделал, когда Аму на работу взял.

Я не знаю про Аму НИЧЕГО. До вчерашнего вечера я думала – про Аму мне хватит знать и того, что я вижу своими глазами. А теперь ясно – я просто слепа была, просто мне другого и не хотелось. Почему я не спросила, как его зовут? Почему не спрашивала о его семье?

– У Амы семья есть?

– Точно не скажу. По-моему, кто-то из родителей у него жив. Кажется, припоминаю – он об отце своем что-то говорил.

– Правильно… – шепчу и опять принимаюсь плакать.

– Давай сходим поедим. Я уже подыхаю с голоду.

Стоит Шибе-сан это сказать – и я рыдаю уже в голос. Мне-то самой и пива хватало, а вот Ама – он^всегда говорил, что с голоду подыхает, а потом вытаскивал меня в кафе – ужинать.

– Я здесь останусь. А ты, Шиба-сан, иди.

Шиба-сан не отвечает. Просто идет в кухню, роется в холодильнике.

– У вас, кроме алкоголя, вообще ни черта нет, – говорит. Вытаскивает пакетик соленых кальмаров. В эту минуту звонит его телефон.

– Звонят! – кричу, гораздо громче, чем собиралась. Сердце колотится отчаянно, до тошноты. Прижимаю руку к груди, другой рукой подхватываю телефон. Бросаю Шибе-сан. Он ловит. Отвечает.

– Алло! Да. А, да. Понимаю. Да, мы выезжаем немедленно.

Шиба-сан дает отбой. Твердо кладет руку мне на плечо. Смотрит в глаза.

– Они нашли труп в Йокосука. Может, это и не Ама. Но на теле – тату в виде дракона. Они хотят, чтоб мы приехали в морг на опознание.

– Ладно.

Ама погиб. Тот Ама, которого я увидела в морге, уже не был человеком – так, просто тело. Существа по имени Ама больше не существовало. Когда я посмотрела фотографии, когда увидела, каким его нашли, – чуть не отключилась. На груди ножом вырезан узор – паутина, по всему телу – сигаретные ожоги. Все ногти выдраны, из члена торчит что-то, похожее на палочку благовоний. Короткие волосы вырваны целыми прядями, голова – изрезанная, окровавленная. Перед тем, как его убить, ему причинили адские муки. Человека, который принадлежал мне, истязал и убил кто-то, кого я абсолютно не знала. Никогда не испытывала я такой боли и отчаяния, как в ту минуту!

Тело Амы увезли на вскрытие – дальше резать увезли… а я так устала, даже разозлиться толком не смогла. Последнее, что я сказала Аме, – «Счастливо!». Крикнула – и даже не обернулась, думала, стоит или не стоит идти к Шибе-сан. Шиба-сан поддерживал меня под руку – каждый раз, как я спотыкалась, а когда в морге на колени упала – подхватил… Права я была. Нет для меня счастливого будущего.

– Луи, возьми себя в руки.

– Не могу.

– Ну, попробуй поесть немножко.

– Не могу.

– Тогда хоть поспать чуть-чуть попытайся!

– Не могу я!

После того, как Амино тело нашли, а Шиба-сан меня к себе увез, пожить временно, этот диалог у нас много раз повторялся. В конце он всегда языком щелкал и ворчал:

– Ты говорить нормально – и то не можешь.

Вскрытие показало – Аму задушили, но все то время, пока его так страшно истязали, он был еще жив. Только мне плевать было на детали, на подробности, мать их! Я просто хотела, чтоб нашли того, кто это сделал! Ведь должны ж были хоть какие-то улики остаться? Сначала я вообще об одном думала – это дружки того парня из Синдзюку, но когда тело увидела – засомневалась. Слишком уж экстремально, совершенно не стиль и почерк мелких бандитов. Никакой гангстер не станет рисковать, терять время, оставлять так много ожогов, засовывать в мочеиспускательный канал – на всю длину – палочку благовоний… Кто бы это ни был – жаль, что он не выбросил тело в залив. По крайней мере тогда бы его, наверно, не нашли бы, я бы так и могла верить дальше, что он живой! Парня того убил Ама, в этом копы не сомневались. Но теперь, когда и жертва, и преступник были мертвы, дело закрыли.

Я пошла на похороны Амы. У отца его было доброе лицо, и поздоровался он со мной по-доброму. Его, похоже, ни капельки не волновали мои высветленные волосы, совершенно не подходящие к ситуации и чудовищно выделяющиеся на фоне черного костюма. В крематории крышку гроба чуть приоткрыли, Амино лицо видно было, но смотреть я не могла. Не хотела прощаться. Хотела верить, что Ама, которого я видела в морге, все еще жив, а это существо в гробу – кто-то другой. Что я могла^делать? Только бежать от реальности. Но каждый раз, как я пыталась уйти от боли, как раз присутствие этой боли и объясняло мне – похоже, я уже начинала любить Аму.

– Когда вы поймаете убийцу? – спросила я копов после похорон.

– Мы делаем все возможное.

– Да? И что же конкретно вы делаете?!

– Луи, прекрати. – Шиба-сан оттаскивает меня. Какого черта они делают здесь, на похоронах, если даже убийцу поймать не способны?! Я сатанею и сдерживаться не собираюсь.

– Что? Думаете – я много на себя беру?! Думаете – лезу куда не просят, указываю, как вам делать вашу работу?! Да ведь вы так все на тормозах спустить и собираетесь – что, не права я?! Думаете, так и сможете объехать это дело на кривой – потому что Ама убил кого-то! Ладно, пошли вы все к чертовой матери. Будьте счастливы.

– Хватит, Луи, довольно, у тебя истерика.

Я бросаюсь на землю и взрываюсь плачем. На хуй вас всех! Пошли вы, ублюдки ебаные! Жалко, не хватает у меня ругательств – я бы по-другому вам высказала, как мне больно, как я вас ненавижу. Но я и ругаться толком не умею. Я просто жалкая слабачка. Вот и все.

Со смерти Амы уже пять дней прошло, а менты так убийцу и не поймали. Я все это время, как из больницы вышла, так у до Шибы-сан, который оттуда меня увез, из квартиры и не выходила, вот он и попросил с работой в магазинчике ему помочь. Изредка он сексом со мной заниматься пытался… только не получалось у него ни черта, потому как я трупом лежала – хоть души, хоть нет. Хотелось сказать – давай убей ты меня наконец! Наверно, скажи я всерьез – убил бы. С кайфом убил бы! Почему ж я не сказала? То ли потому, что больно проблемно так подыхать, то л и – потому, что все еще жить хотелось, то ли – потому, что главной целью моей стало верить: Ама все еще жив!.. Правда – или нет? Нет, по правде, единственное, в чем я уверена, – в том, что Я пока что ЖИВА. Правда, жива скучновато, монотонно, асексуально. Хуже не бывает? Бывает. Я питаться практически перестала. Я с сорока двух кило до тридцати четырех уже дохуделась, и всего-то за полгода! Да какой же прок есть, если все съеденное все равно дерьмом выходит? Странно – вот жрать я не в силах была, а вот в туалет все равно бегала! А ведь питалась только алкоголем! Наверно, именно такое врачи называют «запасом испражнений»… в том смысле, что в тебе колоссальное количество дерьма накапливается. По-любому, доктор мне так сказал. А после очень мягко добавил – деточка, если будешь вот так продолжать вес терять, скоро умрешь! Он присоветовал мне в больнице остаться, но у Шибы-сан совершенно другое мнение по этому поводу было. Я так и не понимала – какого хрена ему заботиться о девице, которую и трахнуть-то нельзя!