Испанский сон

Госпожа ворковала; Марина шла рядом, кивала головой. Ей было все равно. Дом был несносный, но и вне дома все было несносным тоже. Она нигде не могла себя найти.

Месяц спустя Госпожа сказала:

— Придется мне дорабатывать, что называется, до звонка… Ну какие черствые люди. Я действительно могу взять без содержания, но оказывается, в расчет пенсии идет только то, что я заработала за последние два года… Мне говорили, эти правила должны были измениться, а я совсем замоталась с Гринечкой — конечно же, не поудосужилась проверить сама… Ты понимаешь? Если я уйду завтра, значит, до конца моих дней мне будут недодавать какую-то часть положенного…

Марина кивала.

Моя судьба — терять, думала она.

Или жизнь кончена в двадцать два года, или опять искать. «Боже, — произнесла она чуждое слово. — Может, ты есть. Тогда помоги. Я одна в моем Царстве, и, вот, Царство слабо».

Время шло. Малыш вышагивал по опустевшим комнатам — чужой, безразличный. Теперь старилась Госпожа. С каждым днем она выглядела немножечко хуже. Иногда она начинала заговариваться, но по-прежнему, как заведенная, ездила на работу. Пенсия сделалась общей целью; наконец, она была выправлена.

— Анна Сергеевна, — сказала Марина тем же вечером, — мне здесь нечего больше делать. Мне пора.

На глаза Госпожи навернулись слезы.

— Моя милая… Я понимаю тебя…

— Вы не в обиде?

— Какие обиды, Мариночка… Ты — моя радость… ты скрасила Ему последний год Его жизни…

Это истинная правда, подумала она.

— Погоди.

Госпожа удалилась.

— Это тебе, — сказала она, вернувшись, привстала на цыпочки и, не обращая внимания на ее слабый протестующий жест, надела на нее золотую цепочку с массивным, тоже золотым кулоном. Она взяла в руки кулон, рассмотрела витиеватую монограмму на нем и нажала на кнопочку сбоку. Кулон раскрылся; взору явилась маленькая фотография — покойный Господин в молодости.

— Что Вы, Анна Сергеевна, — смутилась она, — я не могу… Это Ваша вещь… Ваша память…

— Милая моя… Давай присядем…

Держа ее за руки, Госпожа сказала:

— У меня два таких. Первый Он подарил мне в сороковом году, на серебряную свадьбу… А через пару лет мы поехали на курорт… в Коктебель…

Ее лицо посветлело на секунду воспоминания.

— …и я потеряла его. В самый последний день! Честно говоря, я грешила на хозяйку. Милая женщина… недорого брала… и персики в саду были такие вкусные… По утрам я рвала их прямо с веток и приносила Ему в постель. А хозяйка делала кофе. Я сама ставила на поднос кофе, сливочник, персики и несла в наши комнаты. А хозяйка кричала мне вслед: «Анечка, Вы забыли сахар!» И я возвращалась и брала сахар. Каждое такое утро было праздником для меня. Я вечно спешила к Нему, боялась, что Он проснется, пока я хлопочу — я сама должна была разбудить Его поцелуем! И, конечно, все время что-то забывала — то сахарницу, то ножичек для разрезания персиков… А хозяйка напоминала. Славная женщина! но когда пропал кулон, у меня почему-то мелькнула мысль: не она ли? В тихом омуте… э-э…

— Змеи водятся, — подсказала Марина.

— Змеи?.. — с удивлением переспросила Госпожа. — Может быть… Так или иначе, я плакала… Всю обратную дорогу плакала в купе — а Он меня утешал… Хорошо хоть, купе было на двоих…

Она снова вспомнила что-то особое и улыбнулась.

— И когда мы вернулись в Москву, я была безутешна. Как будто с этим кулоном частичка жизни ушла… А потом наступил мой день рождения, и вдруг… Мариночка! представляешь ли ты мою радость, когда Он преподнес мне точь-в-точь такой же кулон! Да, в первый момент я даже не поняла, что это другой. Я подумала — слава Богу! нашелся мой милый, мой любимый кулон! А потом смотрю — завиток-то на монограмме не такой. Вот смотри…

Госпожа извлекла из-под одежд украшение на цепочке и, не снимая его с шеи, бережно поднесла ближе к глазам Марины. Их головы соприкоснулись. Два золотых кулона, на первый взгляд полностью одинаковых, лежали в мягких, увядающих ладонях Госпожи.

— Видишь эту завитушку? А вот здесь?

— Да… — признала Марина. — Ну Вы, Анна Сергеевна, и следопыт! А какой из них был первый?

— Конечно, этот, — показала Госпожа.

Они сели как прежде.

— И я догадалась, что Он просто заказал дубликат — ведь ясно, что это работа одного и того же мастера… Да и если бы Он нашел тот, то не стал бы дарить мне его на день рождения… как бы вторично…

— А потом первый нашелся, — предположила Марина.

— Ну конечно же. Пришло лето… опять засобирались на юг… я стала готовить вещи…

— Где же он был?

— Это так забавно… Он был…

Госпожа оглянулась по сторонам, хотя в комнате, кроме них, заведомо никого не было, подалась к Марине и, закрывшись ладонью, шепнула ей на ухо:

— Я носила купальный костюм с толстой прокладкой вот здесь… и здесь… специально, чтобы… ну, ты понимаешь, зачем. И он попал…

Госпожа издала короткий смешок, подавилась, закашлялась… Марина бросилась за водой. Госпожа приняла стакан из ее рук и выпила. Лицо Ее раскраснелось то ли от кашля, то ли от пикантного воспоминания. Постепенно кашель прошел. Госпожа сделала глубокий вдох, затем выдох — и облегченно улыбнулась.

— …попал под эту прокладку, — закончила Она вслух. — Но самое удивительное, как я раньше не догадалась?

— Зато у Вас стало два, — сказала Марина. — По очереди надевали, да?

Госпожа скромно потупилась.

— Я сказала Ему, что по очереди. Иначе Он мог бы подумать, что второй кулон подарен мне зря… что подарил бесполезную, в сущности, вещь… и переживал бы…

— А на самом деле?

— На самом деле я, конечно же, всегда носила только первый кулон… и теперь я так рада, милая моя, что могу с тобой поделиться…

— Спасибо… дорогая Анна Сергеевна…

— Значит, уходишь. — Госпожа скорбно смотрела на нее, как бы стараясь запомнить, какова она именно в этот момент. — Ты уже нашла место?

— Какое место? — не поняла Марина.

— Я имею в виду дом, в котором ты была бы нужна.

Да она, догадалась Марина, имеет в виду место домработницы. Как забавно…

— Нет. Я даже как-то не думала…

— А почему?..

Марина пожала плечами.

— Я все же работаю… Позже — газеты посмотрю…

— Ну конечно… да… Скажи, — оживилась она, — ты позволишь мне оказать тебе услугу?

— Услугу? Чтобы Вы утруждались… ради меня…

— О, это совсем не трудно. Это будет скорее приятно… Ты же знаешь, что у нашей семьи много друзей, мы постоянно перезваниваемся… приличные люди… Я просто скажу им, что освобождается чудесная девушка, которая могла бы помогать им по дому. Я дам тебе лучшую рекомендацию… Поверь, это не в пример лучше, чем искать по объявлениям в рекламных листках…

Вот, подумала она. Промысл Божий — это так называется, верно?

— Хорошо, — просто сказала она.

Госпожа обрадовалась.

— Значит… если что, я тебе позвоню?

— Да… Вы же знаете, по каким дням я дежурю…

Они попрощались сердечно, и на следующий день она уже не пришла в этот дом.

Она загадала. Она назначила себе тест, флюктуацию; тест был связан с Котиком, женой ее первого Господина. Если Котик ответит определенным образом, это будет знак, что она не должна никого искать и должна довериться воле случая — воле Божией, может быть.

Она набрала телефонный номер, все еще живший в памяти ее пальцев. Голос, ответивший ей, принадлежал женщине. И то неплохо, подумала она.

— Да?

— Котик?

— Кто это?

— Это Марина. Девственница. Ты помнишь меня?

На той стороне помолчали.

— Эй, не бросай трубку! — сказала Марина. — У меня к тебе дело.

— Что еще за дело, — сказала Котик недоверчиво.

— Ты моя должница, — сказала Марина.

— Я — твоя?

— Да. Я как-то раз честно ответила на твой вопрос. А честный ответ — это большая услуга.

— Хм. Допустим… Что тебе надо?

— То же самое, то есть твой честный ответ; только вопросов будет несколько.

— Если это как бы связано с моим мужем…