Произведения, 1856—1859

Н

ѣ

тъ, подобной безчелов

ѣ

чной грубости, я не только никогда не видалъ въ Россіи между колодниками, но я представить себ

ѣ

не могъ ничего подобнаго. —

Когда я вернулся домой и не выдержалъ, сталъ жаловаться кучеру, который принесъ мн

ѣ

наверхъ мои вещи. Онъ пожалъ плечами, улыбнулся (онъ былъ молодой веселый малый и въ наступающую минуту ожидалъ на водку). — Vous dites que c’est le buraliste qui est comme ça? ¹⁶⁵ — Да. — Que voulez vous, Monsieur — ils sont republicains, ils sont tous ¹⁶⁶ comme-ça. Et puis il est buraliste, il est fier de ça. ¹⁶⁷

Я ложась спать все не могъ забыть бюралиста и твердилъ про него. — А Саша хохоталъ. — Такъ задалъ вамъ страху бюралистъ? — все спрашивалъ онъ. — А Женевертка вычиститъ намъ башмаки завтра? — И онъ заливался хохотомъ. Кончилось т

ѣ

мъ, что и я расхохотался и, перебирая весь день, заснулъ все таки съ веселыми мыслями.

* III.

ОТЪ

Ѣ

ЗЖЕЕ ПОЛЕ.

[Первый отрывок.]

Это было ¹⁶⁸ в 1807 году. Была ос

ѣ

нь. Графъ Никита Андреевичъ еще не у

ѣ

зжалъ въ Москву, а только собирался въ отъ

ѣ

зжее поле. Участники охоты собирались понемногу въ его Новые Котлы. Многіе проводили у него все л

ѣ

то, многіе уже прі

ѣ

хали, другихъ ждали. По обыкновенію въ четвергъ

ѣ

здили въ городъ закупать провизію, отвозить письма и привозили почту, французскіе журналы, письма и Московскія в

ѣ

домости. — Передъ вечеромъ докипала посл

ѣ

дняя работа уборки на гумн

ѣ

и въ пол

ѣ

. Управляющій, прикащики, старосты, десятникъ верхами и п

ѣ

шками сновали около скирдовъ и въ пол

ѣ

, обозы въ сотни лошадей грем

ѣ

ли пустые въ пыли отъ гумна и поскрипивая и покачиваясь качались навстр

ѣ

чу пустымъ тел

ѣ

гамъ. Мужики ждали, что ихъ отпустятъ посл

ѣ

осьмаго раза, и умышленно медлили, управляющій хот

ѣ

лъ натянуть 9

^й

разъ и мечталъ о 12 скирд

ѣ

.

Два охотника звали въ рогъ къ котлу, и стая въ 150 собакъ выла и лаяла на звукъ рога, одинъ м

ѣ

шалъ лопатой въ корытахъ. Бабы съ п

ѣ

снями и серпами на плечахъ шли хороводами съ жатвы и вязки, на дворн

ѣ

въ большихъ 12

^ти

домахъ дворовыхъ собирали <пригнатую> скотину. Табуны и стада приближались къ усадьб

ѣ

въ облакахъ пыли. Пастухи и подпаски со вс

ѣ

хъ ногъ метались, удерживая скотину отъ полей, мимо которыхъ гнали. Плотники, строившіе винокурню, спорили съ Жидомъ рядчикомъ, сдавая работу. На

ѣ

здникъ на золоченыхъ, изъ прутиковъ сд

ѣ

ланныхъ дрожечкахъ, съ заметаннымъ комами пыли лицомъ, докуривая трубочку и спустивъ ноги, возвращался съ б

ѣ

гу на молодомъ взмылившемся с

ѣ

ромъ жеребц

ѣ

, сын

ѣ

Атласнаго, сына Кролика, сына Сметанки. Жеребецъ, тонкой, еще несложившейся 4-л

ѣ

токъ, моталъ головой и хвостомъ и ступалъ точно прихрамывая. Дворовая румяная красивая д

ѣ

вушка съ холстами прошла по дорог

ѣ

и остановилась, чтобъ дать дорогу на

ѣ

зднику, на

ѣ

здникъ съ дрожекъ щипнулъ ее, и неожиданно улыбнулся [1 неразобр.] своего усатаго лица.

Въ кухн

ѣ

поваръ и два поваренка въ б

ѣ

лыхъ колпакахъ сбирались готовить ужинъ, а до этаго зат

ѣ

яли игру въ орлянку въ саду съ лакеями прі

ѣ

зжихъ господъ. Въ присп

ѣ

шной ставились два самовара. Въ д

ѣ

вичьей шили, пряли и прислушивались, не позоветъ ли барыня, челов

ѣ

къ 12^ть д

ѣ

вушекъ. Одна из нихъ лежала на сундук

ѣ

и плакала, другая см

ѣ

ялась въ окно съ подошедшимъ молодымъ лакеемъ. Старушка Графиня, мать Графа, раскладывала въ своихъ покояхъ карты, у ней сид

ѣ

ли три старушки. Сестра Графа, вдова, поила чаемъ въ своихъ покояхъ двухъ зашедшихъ съ кружками монаховъ. Въ отд

ѣ

леніи гостей челов

ѣ

къ 8^мь были по своимъ комнатамъ, кто читалъ, кто игралъ въ карты. На д

ѣ

тской половин

ѣ

Н

ѣ

мецъ Гувернеръ ссорился съ Французомъ, a д

ѣ

ти, внучки Графа отъ умершаго сына, докончивали заданный урокъ передъ чаемъ. Другой сынъ Графа, холостой, по

ѣ

халъ кататься съ гувернанткой. Самъ Графъ Никита Андре[е]вичъ только проснулся посл

ѣ

посл

ѣ

об

ѣ

деннаго отдыха и умывался водой со льдомъ.

[Второй отрывок.]

Кн[язь] Василій Иларіонычь былъ сынъ вельможи и самъ занималъ очень, очень важное м

ѣ

сто въ служб

ѣ

; но три года тому назадъ онъ подалъ въ отставку и у

ѣ

халъ въ деревню. О немъ жал

ѣ

ли, говорили, что и такъ мало людей въ Россіи, а чтожъ будетъ, когда вс

ѣ

такъ будутъ во всемъ отчаяваться и все бросать. Другіе говорили, что онъ прекрасно сд

ѣ

лалъ удалившись. — Онъ почувствовалъ, что м

ѣ

сто это ему не по силамъ, — говорили они. — Этаго еще мало, что онъ честенъ и храбръ. Отчегожъ не сказать слово: онъ неспособенъ. Хотя и добрый и честный малый. — Самые недоброжелательные люди какъ будто робко и неохотно бросали мал

ѣ

йшую т

ѣ

нь на этаго Кн[язя] Василія Иларіоныча. Онъ былъ такъ богатъ, принадлежалъ къ такой знати, былъ такъ храбръ и, главное, такъ былъ простъ, ровенъ и безобиденъ, непритворенъ въ обращеніи, что осудить его было опасно. —

Впрочемъ говорили о немъ первое время; потомъ забыли. Забыло большинство петербургское, то общество, которое не только наслаждается и ум

ѣ

етъ наслаждаться современнымъ усп

ѣ

хомъ минуты, но которое эту только жизнь считаетъ достойной названія жизни. Въ числ

ѣ

этихъ борящихся, торопящихся и усп

ѣ

вающихъ людей Петербурга былъ одинъ челов

ѣ

къ, который живо вспомнилъ о Василіи Иларіоныч

ѣ

, пожал

ѣ

лъ о немъ и захот

ѣ

лъ спасти его изъ той тины ¹⁶⁹ деревенской жизни, въ которой съ каждымъ годомъ глубже и глубже утопалъ Василій Иларіонычь. Челов

ѣ

къ этотъ былъ однимъ изъ вновь появившихся св

ѣ

тилъ на горизонт

ѣ

русскихъ государственныхъ людей — не молодой уже челов

ѣ

къ, но молодой тайный Сов

ѣ

тникъ, коротко обстриженный, молодо с

ѣ

д

ѣ

ющій, гладко выбритый, сіяющій здоровьемъ акуратно трудовой жизни госуд[арственный] чел[ов

ѣ

къ], въ б

ѣ

ломъ галстук

ѣ

, съ св

ѣ

жей второю зв

ѣ

здою, съ утра предс

ѣ

дательствующій въ комитетахъ, зас

ѣ

дающій въ Министерствахъ, подающій проэкты, об

ѣ

дающій въ 6 часовъ дома въ кругу частью покровительствуемыхъ избранныхъ людей будущаго, частью снисходительно и политично уважаемыхъ людей прошедшаго, показывающійся на раут

ѣ

посланниковъ и двора и съ сложной, но легко носимой на чел

ѣ

думой проводящій поздніе вечера за восковыми св

ѣ

чами въ своемъ высокомъ, обставленномъ шкафами кабинет

ѣ

.

Челов

ѣ

къ этотъ, Иванъ Т

ѣ

лошинъ, какъ его звали въ св

ѣ

т

ѣ

, былъ женатъ на богатой Кузин

ѣ

Князя Василія Иларіоныча. Въ ос

ѣ

нь 1863 года Т

ѣ

лошинъ почувствовалъ часто повторяющуюся боль въ правомъ боку. Онъ, очевидно, несмотря на свое каменное сложеніе, переработалъ. Ему надо было отдохнуть. Им

ѣ

нья — огромныя им

ѣ

нья его жены — находились въ той же губерніи, гд

ѣ

жилъ Василій Иларіонычь. Уставныя грамоты не вс

ѣ

были составлены и разверстаны по разнымъ м

ѣ

стнымъ условіямъ, им

ѣ

[ли] особую важность. Ему надо было самому быть тамъ. Князь Василій Иларіонычь въ предполагаемомъ въ будущемъ устройств

ѣ

Комитета могъ быть важной поддержкой, а потому Т

ѣ

лошинъ вм

ѣ

сто Ниццы р

ѣ

шилъ по

ѣ

хать на ос

ѣ

нь въ Т. губернію.