Пауки

Большой художественной удачей писателя был и образ Йово — «хозяина» нового типа. Его характер объемен, многомерен, дан в динамике — от мальчика на побегушках до хозяина лавки, главы городской общины, члена радикальной партии, влиятельного человека, угождающего своим «политическим противникам» но принципу «рука руку моет».

С большой теплотой и глубоким знанием крестьянской души написан образ главного героя романа Раде Смилянича. Веселый и добродушный крестьянский парень, Раде умеет наслаждаться маленькими земными радостями, со всем пылом молодости отдаваясь чувственной страсти; он благословляет землю, политую потом и кровью его предков, и отдает ей свой труд. Но жизнь немилосердна к крестьянину, мечтающему о малом — «только бы сводить концы с концами». После трагической гибели отца на Раде обрушивается беда — «паук» все теснее затягивает петлю, стремясь прибрать к рукам благодатные земли крестьянина. Растут долги и проценты, налоги и штрафы, и Раде постепенно теряет надежду.

Писатель внимательно прослеживает изменения в характере героя. Исчезает радостный блеск в глазах Раде, ранее приносившего «свет и силу» в грязную лавку газды Йово, его гложет одна мысль — как спасти землю, как прокормить семью. В романе «Пауки» Чипико глубже, чем это было в других его произведениях, проникает в психологию своего героя. Каждое новое столкновение Раде с «хозяином», с попом Вране, с судейскими чиновниками — новая ступень в пробуждении сознания крестьянина. Разгадав замысел газды Йово, Раде все больше осознавал бессмысленность своего труда — работает-то он на другого. Огромного драматического напряжения достигает Чипико в последних сценах романа. Крестьянин узнает, что ему предстоит уплатить огромную сумму денег в счет долга за землю. Размышляя о себе, о безвыходности своего положения, Раде вспоминает судьбу односельчан, лишившихся крова за последние годы. «Сколько он погубил за эти годы здоровых, молодых, жаждущих жизни!..» «Взгляд Раде, скользнув по паутине, протянувшейся от угла до трехцветного вылинявшего знамени, остановился на повисших в ней обескровленных мухах. — У многих высосал кровь этот паук!»

Национальное знамя, опутанное паутиной, — образ поистине символического звучания. Паутина ростовщических связей оказывается куда прочнее и сильнее иллюзорной «законности» буржуазного государства. Бездушный ростовщик, хорошо зная обреченность своей жертвы, советует Раде уехать в Америку. И все чаще в уме крестьянина мелькает мысль о кровавой расплате — ведь ему не под силу тягаться с газдой Йово, который гонит его «с законом в руках». Крестьянин убивает ростовщика, когда тот с холодным равнодушием отвергает гроши, собранные ценой нечеловеческих усилий. Он мстит не только за себя и своих детей, но и за своих односельчан. Чипико обрывает роман на трагической сцене мести Раде. Нетрудно предположить, что ожидало крестьянина-бунтаря по тогдашним австрийским законам, но, в истолковании художника, Раде — сам судья, по заслугам наказывающий угнетателя.

Правдиво и убедительно изображены в «Пауках» быт и нравы крестьян Загорья, их темнота, отсталость, слепая привязанность к земле. И в то же время для Чипико крестьянская жизнь со всеми ее обычаями, восходящими порой к незапамятным временам родового строя, с ее повседневным трудом и непосредственной близостью к природе, подлинно поэтична. Полны поэзии и трогательные рождественские обряды, и хороводы, из которых юноши уводят своих суженых, и состязания парней в метании камней. Писатель глубоко народен и в выборе жизненного материала, и в средствах образной характеристики. Народное творчество подсказало писателю и центральную метафору романа — страшный образ ростовщической паутины проходит через всю книгу.

Одновременно с романом «Пауки» Чипико пишет драмы — «На границе» и «Воля народа». Пьесы отражали ширившееся в Далмации начала XX века недовольство политикой австрийских властей. Они были напечатаны в 1910 году. В это время писатель уже покинул Далмацию и переехал сначала в Сараево, где работал корреспондентом в различных газетах, а затем в Сербию, которую всегда считал своей второй родиной и с которой были связаны его мечты об освобождении и объединении сербского народа.

Во время Балканских войн Чипико едет на фронт военным корреспондентом. Начало первой мировой войны застает его в Константинополе в качестве корреспондента пресс-бюро Верховного командования сербской армии. Творчество военных лет составляют фронтовые записки, дневники — «Воспоминания о войне 1912 года», «Военный дневник» (1914), «Из дней войны» (1917), «Из салоникских боев» (1919). Все они объединены образом простого человека из народа, хлебороба, который является истинным вершителем войны. И в записках о войне Чипико — прежде всего социальный критик.

До конца жизни Чипико остается верен своему идеалу, стремясь приподняться над царством социального зла. Всем своим творчеством писатель безраздельно принадлежит демократическому искусству, а его строгий реализм в сочетании с поэтизацией природы и трудового человека пробуждает интерес к его произведениям и у современного читателя.

Ю. Беляева

ПАУКИ

Перевод И. ДОРБЫ

I

Накануне рождества в лавке газды Йово было оживленней, чем обычно. Из села привалили крестьяне, чтобы, воспользовавшись сочельником, попытать счастья: одни рассчитывали выкупить у хозяина отобранную за долги скотину, другие, победнее, набрать в лавке, что нужно к наступавшему празднику рождества Христова.

Хозяин сидит за письменным столом в конторе, отгороженной в большой лавке. Перед ним раскрыта толстенная торговая книга, он что-то разыскивает в ней — вероятно, счет кого-нибудь из должников, — не найдя, тянется за другой, поменьше, в которую должники занесены по алфавиту.

— Десять крон шестьдесят пара Войкану Вуичу, — доложил один из двух приказчиков, раскладывая запроданный товар на стойке.

— Гм! Войкану? — переспросил газда, поднимая голову. — Слушай, Войкан! — сказал он, глядя прямо в глаза стоявшему перед ним с сокрушенным видом пожилому сухопарому крестьянину, с длинными русыми волосами и впалыми, налитыми кровью глазами, — забираешь ты, словно из царской казны, а как расплачиваться, тебя не дозовешься. Негоже, брат, так!

— А что делать? Малых ребят полон дом… к тому же вы, слава богу, всегда можете взыскать, — вкрадчиво ответил Войкан.

— Знаю, что могу, да жалко тебя! Видишь, как раз тебя и разыскивал в книге; за минувший год набралось более ста шестидесяти крон, значит, сорок с лишним талеров, что наличными, что товаром из магазина.

— Слава богу, воля ваша.

— А что делать с волами, что пошли за долги? — перевел газда разговор на другое. — Собираешься выкупать?

— Нечем, хозяин, до осени, а осенью взыщи сколько пожелаешь. — И, осмелев, добавил: — Знаешь, милостивец, верни ты мне скотину, чтоб с голоду не околела!

Газда покосился на своего управителя Васо, низенького человечка со скуластым лицом, испещренным мелкими голубыми прожилками.

— Можно! — кивнул головой Васо, устремив куда-то в сторону маленькие черные глазки.

Газда, подсчитав долг, взял со стола бланк долгового обязательства и снова обратился к Войкану:

— Все как есть подсчитал. Со всеми издержками накопилось триста крон и восемьдесят пара, а проценты, как заведено, плета с талера.

Васо кивком головы пригласил двух стоявших в лавке горожан в качестве свидетелей для подписания обязательства. Один из них протянул перо Войкану, чтобы тот поставил крест, и оба расписались.

— Выдай ему товар, — приказал хозяин приказчику, — а их угости ракией! — и кивнул в сторону горожан.

Войкан растроганно, от всего сердца поблагодарил хозяина и, подбежав, поцеловал ему руку, радуясь, что заберет домой своих волов. Потом подошел к прилавку, наполнил торбу покупками и перекинул ее через плечо.