Баконя фра Брне

Баконя фра Брне

СИМО МАТАВУЛЬ

(1852—1908)

Видный сербский реалист Симо Матавуль родился в Шибенике, в той самой Далмации, которая впоследствии вдохновила писателя на создание его лучших произведений. Уже в детские годы будущий писатель накопил много ярких впечатлений из жизни самых разнообразных социальных слоев югославского Приморья — края рыбаков и мореходов, последних «рыцарей» средневековой аристократии и предприимчивых дельцов нового времени, края нищеты и горя, наивных, патриархальных нравов, которые безжалостно и бесцеремонно попирал и растлевал господин Капитал.

Начальную сербско-итальянскую школу и четыре класса гимназии Матавуль закончил далеко не блестяще, и мать решила сделать его торговцем. Однако и на этом поприще он не преуспел. «Пусть идет в монахи, раз ни на что другое не годен», — решила мать и отдала сына на воспитание дяде — игумену православного монастыря в Крупе. Таким образом, писатель на собственном жизненном опыте познал среду церковников, о которой, в ее католическом варианте, он с такой жизненной правдивостью рассказал на страницах о Баконе.

Однако, в отличие от своего героя, он после четырехлетнего искуса так и не удостоился «чина ангельского» и не сделался монахом. Игумен, увидев, что племянник вместо жития святых запоем читает романы, и даже, греховного Поля де Кока, освободил его от монастырского полузатворничества, и Симо поступил в Задарскую учительскую школу. В 1871 году Матавуль становится учителем в сербских школах Северной Далмации. Перед писателем раскрывается новая сфера народной жизни — трагические судьбы и скорбный труд далматинского крестьянства.

Двадцатилетний Матавуль пробует свои силы в поэтическом творчестве и в 1873 году в задарской газете «Народни лист» выступает с поэмой «Ночь перед Иваном Купалой», опирающейся на богатейший сербский фольклор, памятливой хранительницей и замечательной исполнительницей которого была мать писателя.

В 1875 году вспыхнуло Герцеговинское восстание. Национально-освободительная борьба сербского народа против турецких поработителей, хозяйничавших в Боснии и Герцеговине, носила антифеодальный характер. Атмосфера восстания — надежды на близкое освобождение, приход в город итальянских и русских добровольцев, организация по всей Далмации комитетов помощи повстанцам — захватывает и Матавуля; он вступает в один из отрядов и участвует в Невесинском восстании. Однако очень скоро, столкнувшись с неразберихой и разбродом среди руководителей восстания, увидев, какое участие в нем принимает Австро-Венгрия, рассчитывавшая использовать движение в своих экспансионистских целях, Матавуль охладевает к восстанию.

В конце 1881 года, в канун Бокельского антиавстрийского восстания, Матавуль вынужден бежать в Черногорию. В Цетине он провел в общей сложности около десяти лет, будучи преподавателем гимназии, наставником престолонаследника Данилы, главным инспектором начальных школ и редактором газеты «Глас црногорца». Здесь Матавуль тесно сошелся с известным русским историком и этнографом П. А. Ровинским (1831—1903); под его руководством он принялся за изучение русского языка и русских писателей, произведения которых хранились в библиотеке знаменитого правителя Черногории, поэта Петра Негоша.

Находясь в Цетине, Матавуль выпустил свои первые сборники новелл — «Из Черногории и Приморья» (I, 1888; II, 1889).

Черногорию, ставшую его второй родиной, Матавуль покидает уже известным писателем и переезжает в Белград. Он зарабатывает на жизнь, служа в гимназии, затем в пресс-бюро министерства иностранных дел. Два раза его выгоняют со службы по подозрению в антидинастической деятельности. И только в конце жизни он смог наконец целиком отдаться литературному творчеству.

Симо Матавуль был одним из самых образованных писателей своего времени. Непревзойденный, наряду со Стеваном Сремацем, знаток сербского языка, всех его диалектов и наречий, он владел итальянским, французским, английским и русским. Поэт, драматург, прозаик, фельетонист, очеркист, литературный критик, он выступал и как переводчик. Ему принадлежат переводы «Холодного дома» Диккенса, ряда произведений Золя, Мопассана, Мольера и других писателей.

В югославском литературоведении распространено мнение, что на писателя более всего влияли французские новеллисты. Матавуль — глубоко оригинальный художник, но если уж говорить о наиболее плодотворном влиянии на него, то в первую очередь следует назвать Гоголя, без художественных открытий которого многое было бы невозможно в творчестве и Матавуля, и его старшего современника Сремаца. Об этом свидетельствуют и его собственные высказывания. Именно русская критическая мысль, произведения русских писателей вдохновили Матавуля на такое определение общественной миссии художника слова:

В творчестве Гоголя Матавуль видел вершину социальной сатиры, называл идеальными пути, по которым шли Белинский, Тургенев, Некрасов, Добролюбов, Толстой. Отмечал он и великую роль, принадлежащую русской литературе в раскрепощении крестьян.

Произведения Матавуля — это энциклопедия народной жизни: ее традиций, обычаев, обрядов и суеверий. Романтические мотивы творчества Матавуля уходят корнями своими в народную толщу, отражают характер, обстоятельства и условия жизни народа, исторически сложившиеся на его родине.

Крупнейшие сербские писатели Я. Веселинович, Л. Лазаревич, С. Сремац, М. Глишич, не принимая капитализма, в борьбе с порожденными им явлениями идеализировали прошлое, пытались вернуть отживавшие к тому времени формы патриархальной жизни, воспевали их. Матавуль очень недолго следует этой традиции. Живя в самой гуще народной жизни, хорошо зная ее красоту и своеобразие, он в то же время не мог не видеть нищеты, отсталости, нередко дикости нравов, повальной неграмотности, и он хотел писать именно об этом. Надо иметь в виду, что в это время — в пору подъема национальной активности, неприкосновенности и святости всего народного — писать о каких-либо отрицательных сторонах жизни народа представлялось непатриотичным. Однако Матавуль пошел по этому пути — пути реалистического отражения жизни во всей ее часто противоречивой полноте.

Лучшие из его ранних новелл — «Святая месть», «На чужбину», «Островитянка». В «Святой мести» (1886) писатель еще любуется пусть безрассудной, но красивой и самоотверженной верностью молодого черногорца заветам дедов. В новелле «На чужбину» (1889) перед нами уже не воины, с детских лет не расстающиеся с винтовкой, а обездоленные люди, едущие в чужие края продавать свой труд, чтобы прокормить себя и свои семьи. Таково было настоящее Черногории.

Симпатии писателя неизменно на стороне простых тружеников, будь то неутомимая хозяйка кабачка «У веселого матроса» («Островитянка», 1887) или черногорцы-землекопы, сооружающие судоходный канал в Греции («На чужбину»), красавец рыбак Марко Пивич («Королева», 1890), выслужившийся из рядовых капитан Мичо Горчинович («Слепая сила», 1894) или бедняк Пилипенда («Пилипенда», 1901). Людям из народа писатель противопоставляет выродков из среды далматинской аристократии, некогда храбрых воинов, а ныне беспощадных ростовщиков («Последние рыцари», 1889), спесивых чиновников, ханжествующих попов, преуспевающих бизнесменов («Новый Свет в старом Розопеке», 1892).