Гулящая

ться... Все было напрасно! Улыбка у подруги получалась такая горькая, такая невеселая, что сердце Христи разрывалось от жалости.

Вечерело. Желтый свет меркнул, потухал, поглощаемый темнотой. Из глухих углов кухни, из-под постели и от печи наползала тьма, и все от этого мрачнело вокруг.

Христя спохватилась, что пора уходить.

- Подожди,- просила Марина.- Посиди еще немного. Хозяев нет дома, никого нет. Видишь - я одна... Хочешь, поставим самовар, напьемся чаю.

- Да ведь страшно будет одной возвращаться.

- Я тебя провожу.

- Ну-ну!

И Христя опять уселась. Марина вышла в сени ставить самовар. Христя осталась одна и, раздумывая о подруге, чуть не в десятый раз стала осматривать кухню. Со всех сторон, изо всех углов надвигалась черная тьма и все больше и больше сгущалась.

Не человеческим жильем, а огромным подземельем показалась Христе кухня. "И как они живут здесь?" - думала Христя, чувствуя, как из-за спины подкрадывается к ней страх... Но чу - хлопнула дверь, через сени прошел кто-то в скрипучих сапогах, вернулся назад. Дверь опять затворилась и отворилась.

- Для кого это самовар? - спрашивает как будто знакомый голос.

Молчание.

- Марина! ты сердишься? Глупая! - бубнит тот же голос, и снова заскрипели сапоги, хлопнула дверь.

Через минуту вошла Марина.

- Кто это с тобой разговаривал? - спрашивает Христя.

- Да это он!..- начала Марина и не договорила.

- Кто он?

- Обманщик!

- Говори толком. Ничего не пойму.

- Ну, этот бродяга, пьянчужка! Чтоб он, собачий сын, с кругу спился!

- Да кто такой с кругу спился? - пожав плечами, спрашивает Христя.

- Паныч! - крикнула Марина.

- Так это ты его так честишь? За что же?

- Я ему еще не то сделаю, пьянчужке вонючему! Я ему язык вырву, пусть только тронет меня, проклятый!

- Да за что ты его так ругаешь?

- Он думает, обманывать будет, с ума сводить, и ему даром пройдет! Думает, одежу забрал, так я не уйду? Да я ему в глаза наплюю и уйду! Пусть поищет другую такую дурочку! - распалившись, кричала Марина.

- Так это все правда? - вслух высказала Христя затаенную мысль.

- Все правда!.. Все правда! - крикнула со злостью Марина и заскрежетала зубами.- Да нет, и на моей улице будет когда-нибудь праздник! - прибавила она, тряхнув головой, зажгла свет и пошла посмотреть самовар.

Христя опустила голову и долго-долго сидела так, пока Марина, звеня посудой, не напомнила ей о себе. Христя подняла голову, взглянула на Марину, которая встала на цыпочки, чтобы достать с полки посуду. Марина показалась ей низенькой, даже как будто сгорбленной. Замасленное рваное платье мешком висело на ее совсем еще недавно высокой и стройной фигуре, волосы растрепались и космами спускались на плечи. "Господи! как Марина переменилась! Прямо страшная стала",- со вздохом подумала Христя и снова опустила голову.

Марина внесла самовар, заварила чай и немного погодя стала наливать.

- Пей! - сказала она, пододвигая Христе стакан. Та точно ничего