Гулящая

о знакомых.

- Тоскливо как-то... очень людно,- раздумывая, ответила Христя.

- А тебе, Марина? - спросила Марья.

- Мне? Да если бы мне кто сотенную дал и сказал: "Бросай, Марина, город, возвращайся назад в деревню" - не пошла бы! И не пойду... Никогда! никогда! - с улыбкой на алых губах трещала Марина, сверкая глазами.

- Вот видишь, а сперва и тебе было тоскливо, как Христе.

- Подождите немножко - и Христя привыкнет. Вот праздник начнется. Гулянье, катанье. Выйдешь из дому - полна улица народу, валом валят... да все в дорогих праздничных нарядах... Глаза разбегаются!

- Христя не любит городских нарядов,- сказала Марья.

- Христя? - крикнула Марина.- Это потому, что она никогда не наряжалась.

- Почему не наряжалась? Наряжалась,- солгала Христя.

- Когда? Ну-ка нарядись, а мы поглядим.

- Не хочу.

- Марья, вставайте, давайте нарядим ее,- крикнула, вскакивая, Марина.

- Не хочу! не хочу! - замахала руками Христя.

- Ну, нет! Куда это годится! Ты не хочешь, так мы хотим поглядеть. Марья! вставайте же! - со смехом говорит Марина.

Своей веселостью Марина заразила и Марью: впалые грустные глаза ее загорелись, на щеках появился румянец, на губах заиграла улыбка. Марья тихонько поднялась и стала слезать с печи. Христя вскочила и хотела было убежать в комнаты; но Марина погналась за ней.

- Да ты не беги, все равно не убежишь! - держала ее Марина.

Христя вырывается.

- Христя, голубушка! Для меня! Ну, сделай это для меня,- уговаривает Марина.

- Что же мне для тебя сделать?

- Нарядись. Мы посмотрим на тебя; вот увидишь, как будет красиво.

- А если паны придут?

- Ну что ж такого? Придут,- посмотрят! - говорит Марина.

- Да когда они там придут? Десять раз можно одеться и переодеться,ввернула Марья.

- Ну-ка, Марья, мы ее сперва причешем,- хлопочет Марина.- Садись! Садись вот сюда, на край постели; я причешу тебя. Где гребенка?

Пока Марья искала гребенку, Марина распустила Христе косу. Густые волосы рассыпались по спине, упали вниз чуть не до полу.

- Ах, какая у тебя коса! Вот это коса! - хвалила Марина, проводя гребнем по волосам. Ей пришлось отойти, чтобы расчесать концы,- такие у Христи были длинные волосы. Марина пробрала их, хорошенько расчесала, а потом заплела в косы; толщиной в руку, они спускались по спине ниже пояса. Пока Марина заплетала косы и укладывала их, Марья стояла перед Христей и любовалась, глядя, как небрежно причесанная головка на глазах превращается в такую хорошенькую, что глаз не отведешь! Когда же Марина уложила косы в корону и завязала на затылке узлом, Христя стала просто неузнаваемой! Маленькие ушки, закрытые раньше густыми прядями волос, теперь открылись и словно заулыбались; за ушками, на затылке ни один волосок не торчит, не вылезает - все уложены так гладенько, так ровненько, что головка стала прямо точеная. Уж постаралась Марина. Лоб весь открылся, невысокий, но широкий и белый; над глазами, как две пиявки, брови чернеют. И личико то ли тоньше,