Золотые поля

Нед с тревогой ожидал момента, когда щедрость хозяина отеля и всех окружающих истощится, — а такой день наступит. Что он им тогда скажет? Карманы у него пусты, а тех нескольких фунтов, что остались у матери, надолго не хватит. Необходимо найти какой-то способ вывести Лорну из ступора. Может быть, надо прибегнуть к шоковому воздействию? Он решил, что утром проявит твердость, не отступит, даже если придется устроить ей встряску.

Спальня матери соединялась с их комнатой. Накануне решающего дня он тихонько, стараясь не шуметь, опустился на широкую кровать. Нед был совершенно измучен. Арабелла, в эгоизме детского сна, раскинулась чуть ли не поперек кровати. Он с облегчением вздохнул: еще один день пережит.

Засыпая, Нед сказал себе, что с завтрашнего дня все пойдет иначе. Теперь он глава семьи и, как таковой, будет принимать решения.

Нед проснулся внезапно, разбуженный резким звуком. Жара не спадала, и постель с его стороны была влажной. На простыне отпечаталось мокрое пятно в форме тела, как будто с того мгновения, как голова юноши коснулась подушки, он не пошевелился. Но где Белла? Встревоженный отсутствием сестры, он выбрался из постели и направился в комнату матери.

Вентилятор не работал, воздух был таким неподвижным, что казалось, будто на плечи давит тяжелое одеяло. Самые жестокие шотландские морозы не лишают человека разума, здесь же Нед решил, что впадет в яростное безумие, если поживет подольше в атмосфере этой влажной, вытягивающей жизненные соки жары.

Дверь в спальню матери оказалась приоткрытой. Внутри Нед обнаружил Беллу. Свернувшись под широкой простыней, она крепко спала. Щеки девочки раскраснелись, со своими пухлыми розовыми губками она походила на ангела. Но облегчение Неда мгновенно растворилось, когда он понял, что матери рядом с нею нет. Нехотя проверив встроенный шкаф, он не обнаружил матери и там.

Странно. Часики Лорны на тиковом прикроватном столике показывали около полуночи. Он спал меньше получаса. Куда она могла деться? Последний раз, когда он видел мать, та лежала на спине, глядя в потолок. За краткое время его дремоты Белла отправилась на поиски Лорны и пристроилась рядом с ней, сама же мать по неведомой причине исчезла из комнаты.

Нед направился в гостиную. Включив потолочный вентилятор на полную мощность, он с облегчением прислушался к негромкому ровному звуку, зевая, поднял жалюзи, питая неисполнимую надежду на то, что с реки подует бриз и в мыслях у него прояснится. На юношу резко обрушились звуки ночи, запах грязных вод Иравади и ароматы острой кухни. Как всегда, все запахи перебивал самый сильный, испускаемый орхидеями, высаженными под окном. Спросонья Нед стал следить за ночной жизнью Стрэнда, широкой улицы, на которой располагался отель. Трамваи, автомобили, велосипеды, рикши и священные коровы теснились, пробивая себе дорогу в нескончаемом людском потоке. То и дело воздух прорезали звуки рожков, порой на поверхность общего шумового потока выбивался отдельный голос — крик, взрыв смеха.

Внимание Неда привлекла суета неподалеку от отеля. Авто тормозили, отчего нетерпеливые сигналы рожков внезапно слились в хор, трамвай подпрыгнул, зазвенел стеклами и замер. Отовсюду стекались люди. Несколько секунд Нед разглядывал происходящее и хмурился, потому что с высоты не мог разглядеть, что случилось. Но тут раздался настойчивый стук в дверь.

Появился главный управляющий отеля, лицо которого было таким, что Неда охватил ужас, пока непонятный.

— Мистер Синклер, — дрожащим голосом произнес управляющий. — Это ваша мать, сэр. Она вышла на проезжую часть. Ничего нельзя было сделать.

5

Поднявшись по лестнице в машинный зал, Джек предпочел не обращать внимания на белое перо, положенное на видном месте. Сооружение непрочно пристроилось в скале, на него беспрестанно обрушивались удары свирепых ветров Атлантики. Снаружи со смены возвращались шахтеры, каждый с фетровой шляпой в одной руке и со свечой — в другой. Почти всех покрывала темно-розовая пыль, въевшаяся в кожу и в одежду во время предыдущих смен. Ничто не избавит их от этих следов прикосновения земли. Только после горячей ванны перед камином, обычно накануне церковной службы, красноватый налет смоется с кожи. А на одежде он так и останется.

Растворив окно, Джек вдохнул резкий воздух. Зима будет холодная, что добавит силы эпидемии гриппа, свирепствующей по всей Британии. «Испанка» начала свой убийственный марш на полях сражений Западного фронта. В Корнуэлле пока еще не было ни одного подобного случая, но это вопрос времени, и ходили слухи, что скоро власти начнут опрыскивать улицы. Джек не сомневался, что Пензанс не минует убийственное прикосновение болезни.

Молодой человек перевел взгляд на ладонь, в которой лежало перо, знак обвинения в трусости. Переполняемый горькими чувствами, он отпустил его по ветру, а вместе с ним — и собственное отчаяние, заставляя себя, как и всегда в подобных случаях, опустошить сознание.

Истина заключалась в том, что, когда Джек сосредоточивался на деле, у него в сознании всегда возникала пустота. Мать права. Опускать людей в шахту, а затем, в конце смены, поднимать их — это сопряжено с гигантской ответственностью. Он руководил также доставкой руды на поверхность, где женщины, прозванные «Бел Мейденс», разбивали ее. Эта задача не допускала ни малейшего отвлечения. Умение контролировать себя было самой сильной стороной Джека. Когда он поступил в шахтерскую школу, преподаватели быстро распознали это, а также и то, что никто лучше его не разбирается в механике и самом передовом горнодобывающем оборудовании. Но еще более важным был его живой ум. В ту пору, когда перед индустрией маячила перспектива мрачного будущего, потребность в умных молодых людях была острее, чем когда-либо. Поэтому обучение Джека прошло в ускоренном темпе. Магнаты индустрии нуждались в высококвалифицированных кадрах, чтобы вытащить из долговых ям старые шахты и поднять новые как в стране, так и за ее пределами.

В настоящее время его инженерные навыки требовались для управления машиной, именуемой «человеческой», с помощью которой людей перемещали с одного уровня ствола шахты на другой. Само собой, опуститься на нужную глубину еще не означает оказаться в самом забое. Сойдя с подъемника, шахтеры по улью туннелей углубятся в непроглядную тьму. На самые нижние уровни, куда машина не может их опустить, они будут добираться с помощью лестниц.

Говорили, что горнодобывающая промышленность в Леванте насчитывает два века. Изначально здесь добывали медь, затем левантские шахты стали производить олово.

Машину, на которой в это утро работал Джек, сконструировали любитель веселой жизни, корнуэлльский изобретатель Ричард Тревисик и его коллеги-инженеры. Люди ступали на деревянные площадки, и Джек опускал их, некоторых на глубину восьмисот футов. Обыкновенно машину обслуживали три человека, по одному на смену. Джек осознал, что сегодня их будет только двое. К тому же смена предстоит длиннее обычной. Не то чтобы парень так уж рвался домой, но он жаждал избавиться от спрятанного в кармане предмета, присутствие которого заставляло его чувствовать себя виноватым. План Джека заключался в том, чтобы как можно скорее рассчитаться с сэром Уолли, а в конце недели серьезно поговорить с отцом о будущем. Он решил смириться, работать честно и ответственно, но в равной мере исполнился решимости заручиться наконец-то поддержкой отца в своем намерении оставить эту работу. В семейном бизнесе Джеку под силу было играть массу ролей, но пока что отец не давал ему ни одной.

Сегодня утром, где-то в интервале между выходом из дома и появлением в машинном здании, Джек дал себе слово оставить шахтерское ремесло. Если это решение не получит одобрения Чарльза Брайанта — что ж, парень заключил договор сам с собой. В таком случае он покинет Корнуэлл, а если надо, то и Британию, и уедет в поисках счастья в другое место.

Как только молодой человек пообещал это сам себе, у него словно гора с плеч упала. Внезапно угрозы Рэлли, вечное недовольство отца, белые перья по утрам — все утратило свою важность. Теперь у него есть план на будущее.