Звезды для нас

Полторак Егор

Звезды для нас

Егор Полторак

Звезды для нас

В августе, когда ночи становятся такими черными, что кажутся синими, а утром туман из плотной ваты покрывает поля и озера, наступает пора падающих звезд.

И, глядя на прочерк в небе, загадывают бессонные влюбленные свои желания. Какие? Ну, какие могут быть желания у влюбленных! Солдаты, стоящие на посту, думают о доме и маме. Рыбаки, сидящие у костров у воды, мечтают о самой большой рыбе, - как они ее поймают.

Бабушки и дедушки, которых мучает в их постелях бессоница... Бессоница, бессоница. В общем, те бабушки и дедушки, которые не спят, увидев падающую звезду, вспоминают о своей юности или даже о своем детстве.

Милиционеры, обходящие пустые улицы с бормочущими рациями на боках, думают. Нет, врать не стану - кто знает, о чем думают и мечтают милиционеры, когда падают звезды, которые бесстрашно и немедленно бросились бы тушить пожарные, если б не спали или не играли в шашки.

А все остальные спят; спят. Инженеры и рабочие, журналисты и ночные сторожа, директоры толстые и директоры худые, подчиненные и руководители, мамы и папы, школьники и студенты - экзамены-то еще не скоро. Спят все, все. Кроме...

Не спят безнадежные мечтатели, немногие дети и ты. Не по долгу службы и не потому что влюблены, а просто. Совершенно бескорыстно. Потому что ночь, падают звезды, и кто-то только что пролетел мимо окна, прошуршав шерстяными крыльями.

Феи прилетают ночью. Падают звездами, рассыпаются разноцветным огнем и превращаются в маленьких девочек с большими глазами и с косичками, как у первоклассниц, только без глупых бантов... Что? Ты не любишь про девчонок? Ну, потерпи, - ведь в нашем мире феи обычно девочки или женщины, но об этом потом, и не только про девочек, а... Прилетают феи снов.

Маленькие феи, только превратившись, тут же начинают трещать языками - да, девчонки - что с них возмешь! Они обсуждают свое замечательное приключение свой полет. Привирают местами, - как без этого. А еще: кто их увидел. И это самое важное - ведь фея снов может придумывать свои сказки только тому, кто первым увидел ее падение, ему и никому больше.

И, конечно, - девчонки ведь - феи мечтают, чтоб увидели их принцы, и чтобы целый год рассказывать им сказки по ночам. Про разбойников и волшебников, про путешествия и принцессу, самую красивую и удивительную... девочку (что тут сделаешь), которую надо освободить из-под власти здоровенного дракона, на худой случай из-под злых чар. Про принцессу, очень похожую на саму фею.

А в последний день июля, когда феи улетают... Улетают... В общем, покидают Землю навсегда, случайно - совсем-совсем - встретиться с принцем днем, и чтобы принц узнал фею и... обрадовался ей, хотя бы.

Но в наши дни принцы вместо нормального принцевского дела - путешествий и сражений со злыми волшебниками, людоедами, драконами и Бабами-Егами и со всеми сразу - учатся в престижных университетах и участвуют в демонстрациях протеста или танцуют на дискотеках, или сами поют; и это не плохо - но это так.

Алика прилетела последней в этом году. На самом исходе ночи.

Под ногами у девочки мягко шуршали желтые, и красные, и зеленые опавшие листья, и был туман между деревьями леса, по которому шла Алика. Глаза у нее были грустные, и косички печально висели, а не торчали вверх и вбок, до того ей было грустно. Хрустальную палочку - у всех фей такие есть: чтобы насылать сны; и у всех разного цвета - она держала зеленым огоньком вниз - уж совсем грустно.

Алику не увидел ни принц, ни мальчик, ни даже девочка. Лишь маленькая рыжая собака с туловищем, похожим на длинную вареную колбасу, роясь на городской свалке, подняла мохнатую морду к небу и увидела зеленую звезду уже над самой кромкой леса и, посмотрев, как она упала, снова принялась искать хоть что-нибудь поесть: ведь таким рыжим собакам всегда хочется есть. Алика шла по лесу, и луна, бледнея в предвкушении рассвета, перебирала ее волосы теплым светом.

Давно, когда Алика со своими подругами сидела за партами, и очень красивая и строгая Королева фей учила их придумывать сны, уже тогда она мечтала, как ее увидит принц. Лутьюфо - так будут звать принца, думала она. Лутьюфо на языке феи означает рыжий и печальный. И вот! Собака.

Вдали показался город. Огромные серые и желтые дома и длинные прямые улицы. Серая река, обвязанная мостами, и золотые шпили и купола. Алика вздохнула. Вздохнете и вы при виде этого города.

Вставало солнце. От самого высокого шпиля в городе отразился его первый луч и ласково погладил лицо девочки. Алика подняла руки ему навстречу, и вошла в луч, и отразилась солнечным зайчиком от осколка зеркала, лежащего среди листьев... Ведь феи снов только ночью бывают девочками, а днем они превращаются в отражения солнца - в солнечных зайчиков. Им, пришедшим ночью, и судьба - ночь. Так они устроены. Так и все дети звезд.

Время шло. Маленький рыжий человек с родниковой пустотой в глазах - так всплывет что-нибудь и унесется водой, - с мешком за плечами ходил по городу и собирал пустые бутылки.

Как его звали, я не знаю. Может быть, этого никто не знал. Но это, наверное, и не важно - знать имя человека, собирающего пустые бутылки. Вася, Петя или Джордж Гордон Ноэль - какая разница.

Ему говорили: "Эй!", когда он делал что-нибудь не так или начинал кому-нибудь мешать. Ему говорили: "Мужик!" в приемном пункте стеклотары. А милиционеры называли его: "Гражданин, пройдемте!" Однажды я собственными глазами видел мальчика, который сказал ему: "Дяденька" и попросил достать мяч, улетевший на середину глубокой лужи. Но мальчик убежал к маме, как только ему достали мяч, и ничего больше не сказал.

Маленький рыжий человек собирал пустые бутылки. Его встречали на улицах, в скверах, в подъездах или в приемном пункте. Где он жил, тоже никто не знал.

Его пиджак блестел на спине пятнами; если были пуговицы, то пришитые криво, низ пиджака переломился в нескольких местах, и ткань загнулась внутрь. Брюки - что-то на месте штанов - короткие, широкие, и... Рубашки почти не было. А черные, то есть теперь рыжие ботинки были на три размера больше, носки их загнулись вверх, и подметки подволакивались сзади, перевязанные веревочками, когда-то белыми.

Иногда маленький рыжий человек улыбался, если выпрыгивал из бутылки в траве солнечный зайчик и отскакивал на несколько шагов, размахивая ушами...

Был вечер с осенним дождем. Маленький рыжий человек вошел во двор-колодец и свернул к помойке искать бутылки. Здесь он был в первый раз.

- Лутьюфо! - услышал он.

Он обернулся - никого?

- Лутьюфо! - он поднял голову и увидел в открытом окне четвертого этажа пожилую женщину с такими черными волосами, что казались синими.

- Поднимись ко мне, Лутьюфо, - сказала женщина, и звук ее голоса был все таким же гулким - от слепых стен, от черных прочих окон, - Я тебя жду.

Тот, кого назвали Лутьюфо, вошел в подъезд. В тяжелые двери подъезда были вставлены очень маленькие цветные стеклышки, составлявшие рисунок. Многих стеклышек не было, а на остальных проступали трещинки-морщинки. Тот, кого назвали Лутьюфо, поднялся по ступеням, ставшим полукруглыми от шагов тех, кто очень быстро бежит вниз, когда не скатывается по перилам.

- Входи, Лутьюфо, - сказала та пожилая женщина.

Лутьюфо шел по узкому коридору, по обеим сторонам которого стояли пыльные и высокие двери, за которыми слышались разговоры, или музыка, или хихиканье, или ласковый шепот, или вздохи. Он шел и знал, что с ботинок отстает липкая уличная грязь, и боялся оглянуться, чтобы не увидеть эти следы. Еще он боялся оглянуться, чтобы не увидеть женщину. И с каждым шагом он ждал окрика: "направо" или "налево".

Но вот они вошли в комнату у поворота на кухню. Лутьюфо остановился у двери: огромное зеркало - прямоугольник, чуть больше оконного проема, у которого оно стояло, - смотрело в окно. И он увидел, какое оно прозрачное и настороженно-глубокое, по тому, какое оно внутри - черное с обратной стороны. Стол, круглый, посреди комнаты. Три желтых стула вокруг него - один отодвинутый, а два плотно прижатые к краю стола. Шкаф в углу и книги стопками на шкафу, на полках, на полу. Узкая кровать и лампочка над ней в стене, окрашенной в бледно-зеленый цвет. Больше ничего не было в этой узкой комнате с одним окном.