В дни Каракаллы

сосуд, чтобы прохожие могли удовлетворить естественную нужду и в то же время оказать услугу владельцу предприятия, так как всем известно, что человеческая моча с успехом применяется при обработке шерсти. Я остался слушать рассказ про волов.

— С черными мордами?

— С черными мордами.

Но уже вернулся Вергилиан и спросил у каменщиков:

— Не знаете ли, любезные, где здесь гостиница иудея Симона?

Задрав неопрятные бороды приятели посмотрели с любопытством на незнакомца в дорогой тунике.

Квинт был разговорчив и любопытен.

— Гостиница Симона? А тебе кого там надобно?

— Поэта. Его зовут Скрибоний.

— Скрибоний? Такого не знаю. Но гостиницу найти нетрудно. Заверни за угол и иди прямо к рыбной лавке. А напротив будет гостиница. На ее стене изображена оливковая ветвь. Гостиница называется «Под оливой». Почему ее так называют, мне не известно. Но говорят, что там всегда можно найти приют за сравнительно недорогую плату…

Вергилиан поблагодарил каменщика, и мы пошли в указанном направлении. Квинт крикнул нам вдогонку:

— Красный кирпичный дом!

Действительно, за углом помещалась рыбная лавка, которую нетрудно было найти по ужасающей вони. Видимо, здешние щуки и угри особой свежестью не отличались. Зажимая носы, мы проследовали дальше и увидели на другой стороне улицы зеленую оливковую ветвь на мозаичной вывеске.

Народу вокруг нас в этот жаркий час было мало. Продавец гранатовых яблок тщетно призывал громкими криками покупателей. Среди развешанного через улицу жалкого тряпья после недавней стирки две старухи переговаривались из окна в окно под самым небом. Осел тащил на многострадальной спине охапку соломы, такую огромную, что она оцарапала нам лица. Мальчишки бросали в погонщика камнями, и он, похожий на Харона, шамкал беззубым ртом:

— Ослиный помет!

Мы вошли в неприветливую дверь гостиницы, и там нас встретил привратник или, может быть, сам владелец, человек с обросшим черными волосами лицом и огромным носом. Вергилиан спросил его о Скрибонии.

— Скрибонии? Стихотворец? Найти этого бездельника нетрудно. Поднимитесь по лестнице на самый верх. Имя его написано мелом на двери.

— Дома ли он? Подниматься напрасно на такую высоту…

— Служитель муз дома. И, кажется, еще не успел упиться вином. Но лучше было бы, если бы он вовремя платил за ночлег. Горница отличная! Много воздуха и света. Если вы и пожелаете остановиться у нас, то вам всегда будет предоставлено самое лучшее помещение. Останетесь довольны. Можно и с девочкой…

Не слушая еще более заманчивых предложений, мы стали подниматься по скрипучей лестнице, где пахло кошками и отхожим местом. Так нам пришлось преодолеть около ста ступенек. Затем мы очутились на террасе с ветхими перилами, на которую выходило несколько дверей. На одной из них было начертано мелом: «Здесь проживает Тит Скрибонии и берет заказы на эпиграммы и эпитафии».

Вергилиан без стука отворил дверь, и мы очутились в низенькой полутемной каморке, наполненной светом и воздухом только в воображении