Глеб Белозерский

Выслушав Джамирбека, хан сказал Глебу:

- Можешь получить ярлык на княжение. Заслужил. Ярлык получишь через моего человека. Тогда можешь отправляться домой.

- Рад служить тебе, великий хан, - бойко, но неискренне произнес белозерский князь.

Однако отплыть удалось далеко не сразу. Оба дощаника нуждались в ремонте. Починка заняла целую неделю. За это время Глеб Василькович посетил владыку Митрофана на епархиальном дворе. Митрофан почти уже не служил, готовился к схиме и ждал замену.

Глава 18. В СЕМЕЙНОМ КРУГУ

Во время плавания вверх по Волге Глеб Василькович испытывал сильное недомогание. Изнурительный поход и непривычная пища, преимущественно вяленая конина и кумыс, скверно на него повлияли. Глеб мечтал об овсяной каше на молоке, о пироге с белозерским судаком, о клюквенном квасе. Он не выходил из кабины дощаника. Его знобило, хотя стояла жаркая августовская погода.

Когда дошли до Ярославля, князь Глеб совсем скис. Голова пылала и раскалывалась от боли. Он был не в состоянии сойти с дощаника на берег и наведаться к князю Федору Ростиславичу. Послал к нему десятника с извинением, что по своей немощи не сможет быть гостем. Получив это известие, ярославский князь сам незамедлительно пожаловал на дощаник.

- Не надо никаких извинений, Глебушка, - заговорил Федор. - Вижу, на тебе лица нет и весь пылаешь жаром. Тебе бы хорошего знахаря надо.

- Доплыву как-нибудь до Ростова. Там у брата есть опытный знахарь.

- Привет тебе от невестки.

- От какой еще невестки? - не понял Глеб.

- От дочери моей, которую мы просватали за сынка твоего, Михаила.

- Прости… не сразу сообразил. Как она?

- Растет, бегает, твоя будущая невестка.

- Слава Богу…

Глеб говорил с трудом, даже короткие фразы. Мысли его путались. Федор поднялся.

- Принес тебе жбан целебного пития: медовуха с клюквенным соком. Люди говорят, сбивает жар. Попей. А я не стану тебя утомлять.

Когда ярославский князь ушел, Глеб Василькович вызвал приближенного и сказал слабым голосом:

- Плывем скорей в Ростов.

Борис Василькович встретил брата со всем радушием. Глеб сам не мог самостоятельно добраться до княжеских палат. Его трясло как в лихорадке, подгибались колени. Двое крепких слуг, подхватив его под руки, привели в палаты.

Борис вызвал опытного знахаря, умевшего составлять разные снадобья из настоев лекарственных трав. Тот, не мешкая, приготовил лечебное питье.

Прежде чем погрузиться в сон, Глеб дал наставление старшему дружиннику, сопровождавшему его в Орду.

- Плыви, голубчик, домой, на Белоозеро. Княгине передай - жив князь, только прихворнул. Как выздоровею, незамедлительно прибуду.

При себе Глеб Василькович оставил только одного слугу и одного дружинника. Глеб беспробудно проспал двое суток. А когда проснулся, ощутил, что голова уже не пылает огнем и не кажется налитой свинцовой тяжестью. Увидел рядом брата Бориса на краю постели.

- Борисушка, прикажи подать молочка горячего с медом.

- Будет, все будет, - живо откликнулся Борис. - Матушка о тебе справлялась.

- Она-то как?

- Совсем слаба. С постели почти не встает.

- А мне лучше стало. Сил прибавилось, и жар спал. Еще день-два - и встану.

- Не спеши, отлежись. Знахарь говорит, что ты переутомился. Вот и вся твоя хворь. А пирога горячего с судаком хочешь? Помню, любимое твое кушанье с детства.

- Пирог с судаком отложим на завтра. Пока боюсь переедать.

Выпив молока с медом, Глеб снова погрузился в сон. Виделись ему в сновидениях Белое озеро, жена Феодора, по ласкам которой он стосковался, и детки, Михаил и младшенький Роман.

Когда Глеб проснулся, рядом с его постелью лежал на блюде большой кусок пирога с судаком и стоял кувшин молока с медом. Через некоторое время в опочивальню заглянули брат с малолетними сыновьями - Дмитрием, Константином и совсем еще маленьким Василием.

- Сынки захотели дядю Глеба проведать, - сказал Борис.

Старший Дмитрий уже обучался грамоте и Священному Писанию. Он казался серьезным и рассудительным мальчуганом. Спросил:

- Ты уже поправился, дядя Глеб?

- Почти поправился.

- А почему ты так долго путешествовал? Мы все за тебя беспокоились. Бабушка особенно.

- То не по своей воле.

- Тебя хан не обидел?

- Нет, не обидел. Но и особо не порадовал.

- А путешествие было интересным?

- Интересное. Видел высокие горы, снежные вершины. Тамошние люди говорят на непонятном нам языке, живут по своим обычаям.

Любознательный княжич еще долго расспрашивал Глеба о его поездке. Младшие братья, как видно, безоговорочно признавали старшинство Дмитрия и не вмешивались в беседу, только с любопытством слушали.

На третий день пребывания в Ростове князь Глеб, как ни уговаривал его брат повременить с выходом из дома, все же решил проведать мать в женском монастыре.

В тесной келье было душно. Пахло воском, лампадным маслом. Инокиня Марфа приподняла голову с подушки и устремила взгляд на входившего младшего сына.

- Глебушка… Вернулся, сынок, живой. А мы переволновались за тебя. Больше года в ханском гнезде.

- Да, матушка, больше года. Участвовал в походе ханских войск.

- Слава Богу, живой, невредимый вернулся. Хан-то как к тебе отнесся? Каков этот самый Менгу Темир?

- Хан суров, нелюдим. За весь-то долгий срок только меня трижды принял. Не обласкал, но и обид не чинил. Намекнул, что считает меня своим родичем.

- Спасибо ему и за это.

- Вернулся с ярлыком на княжение. Ты-то как, матушка?

- Видишь, угасаю с каждым днем. Отжила свое. Пища почти не люба. Живу воспоминаниями. Иногда прошу послушницу почитать мне книгу летописей. Слушаю чтение тех страниц, которые когда-то сама надиктовала писцу, и досаду испытываю.

- Почему же досаду? Вы хорошо потрудились вместе с покойным владыкой Кириллом.

- Потрудились, конечно. А если бы начать все сначала… Дед твой Константин и батюшка Василько заслуживали более обстоятельных и ярких страниц. Какие были люди… Константин, строитель Ростова, украшал град храмами и палатами. Василько не захотел склонить голову перед врагом, отказался ему служить и поплатился жизнью.

- Жалею, что отец совсем не остался в моей памяти.

- Ты не мог помнить отца, потому что был совсем мал. А Борисушка немного помнит. Князь Василько любил вас, часто играл, брал на колени. Мне он все повторял, чтобы я нарожала ему больше деток, сынков и дочек.

- Ты часто вспоминаешь его?

- В последнее время Василько часто приходит ко мне в моих сновидениях. Скоро увижу его там… на небе. Скоро уже, Глебушка.

Глеб, как мог, пытался утешить мать, внушить, что она еще не настолько стара, чтобы уходить из жизни. Инокиня отвечала слабым голосом:

- Одряхлела я, сынок. Сколько тяжких напастей свалилось на мою голову… Тяжело все перенести.

Глеб, возвратившись из монастыря, поделился с братом горькими впечатлениями:

- Плоха матушка. Чует мое сердце, что вижу ее в последний раз. Коли случится конец, дай мне знать.

Нанес Глеб визит и владыке Игнатию. Владыка поинтересовался делами, касающимися Сарайской епархии. Белозерский князь рассказал, что епископ Митрофан собирается оставить епархию. И принять схиму.

- Есть ли еще православие в Орде за пределами ханской столицы? - спросил ростовский владыка.

- Встречается среди кавказских ясов, - ответил Глеб.

Он рассказал, что ясы, одни из малых кавказских народов, обитают по обе стороны Кавказских гор. Южные ясы подчиняются власти грузинских царей. От грузин они и заимствовали христианство, которое через горные перевалы проникает к ясам северным. Далеко не вся северная часть ясов последовала этому примеру, но иногда можно встретить христианские поселения с храмами. Сарайский епископ считает их принадлежащими к своей епархии.

Когда Глеб собрался отбывать к себе на Белоозеро, брат снарядил для него дощаник и вызвался проводить до Ярославля. Там они нанесли вдвоем визит Федору Ростиславичу и вместе провели пару вечеров за столом. Глеб рассказывал о подробностях кавказского похода…