Глеб Белозерский

- Послушай, Гриша… Верхняя Андога лежит близко к Белоозеру, и там имеются большие -запасы болотной руды. Сейчас наши кузнецы везут руду, не перерабатывая ее на месте, с большого болота, что лежит к северу от Кубенского озера. Теряют и силы, и время. Почему бы не воспользоваться рудой с Андоги, которая ближе?

- Ты уже говорил мне об этом, князь.

- И почему бы не везти в Белоозеро не руду, а выплавленное на месте железо? На Андоге живет кузнец Леонтий. Он помаленьку плавит руду для своих нужд. А если ему дать двух-трех помощников, которые добывали бы руду, чтоб он мог выплавлять больше железа для нужд всех кузнецов города?

- Разумный план, княже.

- Я думал выкупить для этой цели полонян в Орде, да остался без денег. Теперь придется ждать новой партии.

- А зачем ждать? Я тебе подберу скитальцев, которые уже отвыкли от земли и крестьянского труда и с охотой станут копаться в болоте, если это их прокормит.

- Найди мне таких людей. Только сперва отвези дань баскаку Файзулле в Ростов. И не медли, пока стоит хорошая погода.

- Отплыву завтра же. Только не забудь, княже, об охране. Ушкуйники шалят. Как бы чего не случилось.

- Не волнуйся. Два десятка дружинников хватит?

- Надеюсь.

Григорий Меркурьев вернулся из Ростова быстро, передав собранную дань баскаку. Навестил мать Глеба, инокиню, и нашел ее в тяжелом состоянии.

Когда управляющий вернулся, Глеб вновь завел с ним разговор о выплавке железа на Верхней Андоге.

- Найду я тебе подходящих мужиков, - сказал Григорий и через неделю привел трех лапотников в ветхих обносках.

- Откуда, православные? - спросил их Глеб.

- Из-под Городца на Волге, - ответил тот, что казался старше других и степеннее.

- Чем занимались на Волге?

- Я кузнец. Больше якоря ковал, бывало, и лемехи к сохам. А товарищи мои охотой, рыболовством промышляют.

- Где сейчас обитаете?

- На реке Ухтомке. Поставили выселок.

- Как житуха?

- Неважная житуха. В ближнем селе Ухтоме есть кузнец, известный на всю волость. Так что мой труд вроде бы не нужен никому.

- А как твои други?

- Пусть сами расскажут. Высказался другой из лапотников:

- Пытались рожь, овощи выращивать. Да землица плохая, больше песок. И год выдался неурожайный. Думали охота подспорьем будет. А охота такое дело… сегодня повезет, завтра нет.

- Выходит, неважно живете, мужики. Семьи-то есть?

- Как не быть. У каждого женка, детишки.

- Тогда слушайте, что я вам предложу, - начал Глеб. - Переселяйтесь в верховья реки Андоги, на юг от Белого озера.

- Что мы там станем делать? - удивился третий лапотник.

- Добывать болотную руду и доставлять тамошнему кузнецу, Леонтию, для выплавки железа. Но он один не управится, ему нужен помощник. Вот ты, кузнец, и будешь помощником Леонтия. По наделу земли получите: выращивайте рожь, овес, овощи. Коли дело пойдет, освобожу вас от всяких поборов в течение ближайших двух лет. Согласны?

Задумались мужики, почесали затылки. И согласились после недолгих размышлений: авось хуже не будет.

Глеб приказал призвать Вукола, старосту белозерских кузнецов.

- Доведем до конца наше дело, Вуколушка, - сказал князь, когда кузнец вошел в палаты. - Видишь этих мужичков? Согласились поселиться на Верхней Андоге. Эти двое станут копать руду для переплавки, а третий - кузнец: его определим в помощники к Леонтию.

- Надо бы хорошую плавильную печь поставить, - раздумчиво сказал Вукол.

- Непременно. Вот и распорядись моим именем.

- Посылаешь меня на Андогу?

- Поедешь по зимнику. Передашь тамошнему тиуну мое распоряжение, чтоб всем миром поставили новоселам новые избы.

- Андога-то эта самая, поди, далече? - спросил кузнец с Волги.

- Не шибко далече, - ответил Вукол. - По утру выедешь из Белоозера, к вечеру будешь на Андоге.

- На чем же мы поедем? Мы - безлошадные. А скарб, детишки малые…

- Боярин Меркурьев снабдит вас лошадьми, - с этими словами Глеб Василькович отпустил лапотников, а с Вуколом еще долго совещался, как лучше организовать выплавку железа из болотной руды на Андоге. Вукол соглашался с князем, что дело это выгодное. Верховье Андоги лежат совсем недалеко от стольного града Белозерской земли. Доставка для кузнецов Белоозера уже готовых слитков железа потребует меньше времени и затрат людских сил, чем теперешняя постановка дела.

- Много заказов от купцов на ковку корабельных якорей, - сказал Вукол. - Охотники заказывают капканы на зверя, рогатины. Земледельцам нужны лемехи к сохам, топоры, лопаты. Не всегда можем выполнить все в срок.

- Вот и выполнишь, - ответил весело Глеб. Отпуская Вукола, сказал:

- Надо бы самому на Андогу съездить, да домашние дела держат. Княгиня прихварывает. Я и так больше года в Орде провел, от семьи отделился. Поэтому полагаюсь на тебя, Вуколушка.

Расставшись с кузнецом, Глеб прошел на домашнюю половину княжеских комнат.

- Теперь, надеюсь, долго никуда не уеду, любушка моя, - сказал он жене. Глеб Василькович обратил внимание, что лицо Феодоры опять покрывал неестественный румянец, вернее, даже краснота. Иногда она надрывно кашляла и сплевывала в носовой платок сгустки мокроты с кровью. Часто Феодору охватывал болезненный озноб, и она прижималась к изразцовой печи, чтобы согреться.

Глеб, как мог, старался утешить жену:

- Пройдет твоя хворь. Молода еще, выздоровеешь.

- Это мама мне в наследство свою хворь оставила, - говорила с горечью Феодора. - Хворь ее быстро скрутила.

- А тебя не скрутит. Не позволю. Выздоровеешь, еще и деток нарожаешь.

- Беспокоит меня Ромушка. Слабенький растет. Говорит мало. Зову его к столу, не разумеет.

- Не тревожься: подрастет, выправится. Смотри, каким богатырем растет наш Михайлушка. И учитель его хвалит: все премудрости схватывает на лету.

Глеб иногда посещал уроки Михаила. Сын занимался в классной комнате с ученым монахом Далматом, которого подобрал игумен Иринарх. Иеромонах Далмат, еще не старый, живой, остроумный и подвижный, умело вел уроки. Сперва он давал маленькому Михаилу читать рукописный текст. Грамоту княжич осилил довольно быстро, хотя иногда и спотыкался при чтении. Не сразу ему дались значения некоторых букв, и поэтому он сперва часто прерывал чтение возгласами:

- А что такое «фита», «ижица»? А почему есть «юс большой», а еще и «юс малый»?

Учитель терпеливо объяснял, а когда видел, что Михаил притомился, отпускал для разрядки шутку или делал экскурс в Священную историю. Чаще Далмат любил приводить яркие страницы из жизни и правления Владимира Красное Солнышко: как происходило крещение Руси, какие знаменитые богатыри жили при дворе, какие многолюдные пиры устраивал этот князь.

Глеб обычно тихо входил в классную комнату, делал Далмату знак, мол, не обращай на меня никакого внимания, и садился в кресло в углу комнаты. Он радовался, когда видел, что Михаил легко схватывает объяснения учителя и досадовал, когда сын чего-то не понимал…

С наступлением зимы, когда Белое озеро и Шексна покрылись крепким льдом, князь Глеб частенько приказывал заложить легкие санки, сам садился за кучера, брал с собой жену и сыновей и пускал коня легкой рысью по берегу. Феодора к зиме немного пришла в себя. Смена осенней слякоти на зимнюю погоду подействовала на нее благоприятно: княгиня стала меньше кашлять. Доезжали обычно до села Карголом. Там заходили обогреться к местному тиуну или священнику и возвращались обратно.

Другой излюбленный маршрут прогулок лежал к Усть-Шехонскому Троицкому монастырю. Глеб старался поспеть по времени к монастырской службе, которую отправлял игумен Ириней. Маленького Романа в такую поездку не брали: для него она была слишком утомительна. А Глеб с женой и Михаилом выстаивали всю службу, потом Ириней приглашал княжескую семью к себе, интересовался успехами княжича в учебе.

Сверстником детских игр Михаила был сын Власия Калик. Мальчики вместе бегали на лыжах, катались на салазках, спускались со снежной горки. Иногда Михаил приходил к товарищу в гости. Калик жил в доме отца и деда, просторном, уступавшем только княжеским палатам. Власий, по примеру князя Глеба, решил учить сына, отдав его в школу при соборной церкви. Там обучались сыновья именитых людей и богатых купцов.