Альфа Центавра (СИ)

Тем более ты, я вижу, дорогая, — добавил, даже не посмотрев в глаза Кали, — симпатизируешь ему, а почему:

— Не понимаю-ю!

— Хорошо, мы пойдем, а вы здесь, как сказал мой визави: разруливайте пока что.

— Я пойду один, — сказал обиженный, что Кали не узнала его как следует при встрече Дэн. Она хотела возразить, что по дороге, может быть, удастся разобраться, почему все так плохо получается, но он уже отвернулся, и более того, уже спускался по гранитной лестнице вниз.

Все ушли и Василий предложил:

— Нет, нет, нет, — ответила даже не дослушав его Елена, — не успели люди, как говорится, и с горочки спуститься, а ты уже тащишь меня на сексодром, так не делается.

— Я собственно, хотел только предложить сначала трахнуть по танку, который решил уйти от нас в обратную сторону, а уж потом дальнобойными на наступающим цепям всех остальных белых.

— Послушайте, дедушка, не обманывайте меня намерянно, я и сама:

— Обрадоваться рад.

— Вот?! Что-с? Вы мужчина?

— Нет, пока что, но мне обещали, что буду, когда улечу на Альфу Центавра.

— Я боюсь, что если ты улетишь туда, — парень показал на печальное небо, — то улетишь На Всегда.

— Это всё, что ты хотел мне сказать?

— Да.

— Уверен? Я расшифровывать твои козни не буду. Так что считаю до трех, и иду на Вы. — И тут же приказала:

— По та-а-н-н-к-у-у! бронебойным, — и сделала последнюю паузу для Василия Ивановича, чтобы объяснился хоть в чем-нибудь.

Дело в том, что Сонька попала в Полосу Раздумий, и никак не могла из нее вырваться. Она пошла на Царицын, и на стене подумали:

— Наши возвращаются.

— Но потом танк повернул назад, и на стене все обрадовались:

— Пошел в атаку, за нас! А когда он опять вернулся, то многие засомневались, и было принято решение:

— Против, сволочь, его захватили Белые. И даже когда танк опять повернул назад к Белым, всё равно резюмировали:

— Отползает, гад! — мы в него попали. — Хотя никто еще не стрелял. Думали:

— Нас много, и поэтому про всех нельзя сказать, что все ничего не делали, когда танк метался туда-сюда, как последняя клецка в супе — было время обеда, и сравнения приходили соответствующие этому времени. А Махно всё не возвращался.

— С таким человеком лучше надолго не связываться, — сказала она, и вовремя остановила танк:

— Перед ним взорвался снаряд, и засылал его землей и травой. Танк стал похож на блиндаж.

— Нужно сделать вылазку, — сказала Елена, и прояснить, куда он делся.

— Вы понимаете, что этого нельзя делать? — спросил Василий.

— Нет.

— Все, кто уже пытался делать эти вылазки где?

— Где?

— Вот именно, что скорее всего мы даже никогда не узнаем, куда они удалились.

— Но вы вернулись, мин херц, — выдала Елена.

— Я? Так это уже когда было-то? Давным-давно.

— Все равно я запишу, что тот, кто вернулся один, как было сказано:

— Спрятался в кусты, а когда всех увели в плен, сказал:

— Прошу прощенья, я просто проспал.

— Вам бы, мэм, не в действующей армии работать, а в натуральной контрразведке: подозреваете людей без оснований.

— Если ты, дедушка, хочешь доказать свою состоятельность — иди в контратаку, и докажи свою полную лояльность городу Царицыну.

— Я здесь командир. Если уйду — кто будет командовать?

— Я.

— Это невозможно. И знаешь почему? Командовать крепостью может только тот, когда хоть когда-нибудь командовал див-и-и-зией.

— Вот давай пойдем и спросим у первого встречного, и увидишь, что он ответит.

— Ладно, но если нет, то сама пойдешь или искать танк на темнеющем поле, или гусятницей в курятник. Тут как раз они заметили Леву понуро бредущего по стене, ибо. Ибо все уже чувствовали, что начинается решающий бой за город, и перестали шастать за его ворота и обратно. Такая монетарная политика не приносила монет.

— Чё, Лева, скушно? — крикнула дочь Аги и Махно.

— Да, мэм, коплю деньги на дорогу, думаю, сдаваться придется, а бежать некуда — без денег: пути не будет.

— Ты в курсе, что Василий Иванович уходит в контрразведку?

— Нет.

— Но это так. Поэтому представь себе, что я устрою шмон, тогда вообще у тебя ничего не останется.

— Ты будешь главной? — решил уточнить Лева. И добавил: — Не думаю. И знаешь почему? Как только уходит герой — тут же находится другой, ибо.

— Ибо?

— Ибо свято место — пусто нэ бывает!

— Что ж, это логично, — задумчиво ответила Елена, — но только здесь больше никого нет, кто мог претендовать на эту диспозицию, или ты имеешь в виду себя?

— Нет, ибо сказано:

— Придут и обрящут.

— Хреновина какая-то, ты понимаешь, что он говорит? — обратилась Елена к Василию Ивановичу.

Глава 45

— Логика — это видеть то, что находится за чертой видимости, — сказал Василий Иванович, — значит, вполне может быть.

— Послушайте, я в это не верю.

— Как хочешь, я уйду, — сказал печально Василий, — но тогда участь Царицына может быть предрешена.

— Да иди уж, не пророчь, тут без тебя пророков хоть отбавляй, и я рада, что сейчас они все расселись по кабакам, а то ни пройти — ни проехать, чтобы не задавить пророка.

Василий Иванович ушел, и к вечеру нашел засыпанный землей, травой и даже откуда-то взявшимися деревьями Сонькин танк.

Далее, Врангель переходит на сторону Белых. Как?

Василий Иванович ушел, и нашел танк, засыпанный чем попало, но очень уютно и незаметно.

— А-аткрыва-а-й-й! — рявкнул он так, что разбудил бы не то, что мертвого, но и любого другого.

— Я не спала, — ответила Сонька, когда отрыла нижний люк.

— Не боишься открывать первому встречному?

— Кроме тебя так придурошно никто не орет.

— Спасибо, что пригласила. И да:

— Чем угощаешь?

— Ну, ты сказанул, брат.

— Я тебе не брат.

— Тем не менее, должен понимать, что я в походе, уже две вечности. Одну, когда меня дезориентировали на сторону Белых, а вторую вечность я болтаюсь по этому полю без права переписки, или хотя бы контакта с людьми другой ориентации.

— Спасибо за спирт, — сказал Василий, предлагая свою:

— Царицынскую колбасу на общий стол, — у вас на этом поле боя все пьяные, а у нас — сытые.

— Ты хочешь ввести меня в заблуждение? — спросил Сонька, — напрасно, я не враг, и очень, очень близкий друг.

— Не надо так говорить, дорогая. И знаешь почему? Ибо друг наш близкий теперь находится, как правило, в заградотряде. Нужны неопровержимые доказательства, что вы не просто решили перейти на Нашу Сторона, но и имеете-те-е такую возможность. Или ты по глупости думаешь, что нас просто так от фонаря сделали одних белыми, а других красно-зелеными?

— Вы думаете, сэр, что одной моей воли недостаточно, чтобы стать царичанкой?

— Нет, конечно, и дело не в том, что и без вас, милая, в хгороде и иво окрестностях много претенденток на звание царицы, но совершенно ясно, что деление на Красных и Белых закреплено в серверах Альфы Центравры-а.

— У тебя нет туда доступа? — жалостливо спросила Сонька.

— Ответ на этот вопрос очень простой, — сказал Василий, — и знаешь почему?

— Ни у кого его нет? Да, только сам каждый может изменить своё адаптированное к одной из сторон сознание. И я рада, что теперь уже не надо доказывать тебе, что я — твоя! Ибо:

— Ты теперь сам вывел формулу сотрудничества:

— Здесь абсолютно нет предателей! — И следовательно, можно всем доверять смело. Но, как говорится:

— Доверь-ай, но про-верь-ай!

— Да, конечно, все честные по определению, и даже более того:

— Могут даже не догадываться, что:

— А за иво спиной сто-я-ли-и!

— Нет, кто-то об этом знал, и записал для памяти в Библии. Но не только с течением времени, но и тогда уже большинству было:

— Как об стенку горох. — Или как сказал Апостол: