Пером и шпагой

аю... Ступай же прочь, скула рязанская. И, чтобы не мешкая, в Ригу ехал - армия не ждет, ступай прочь!

Апраксин, навзрыд плача, выкатился за двери. Там его снова подхватили румяные пригожие бабы. Снова распустились в воздухе легкие цветастые платки:

Батюшка - богат,

Черевички купил...

Когда галера отплыла, Елизавета взглядом подозвала к себе адмирала. Мишуков без робости подошел.

- Захар Данилыч, что скажешь-то? - спросила она подавленно. - Хоть вы, флотские, утешьте меня.

- А мы люди не вельможные, - отвечал ей адмирал. - От нас, кронштадтских, ты токмо единую правду услышишь! Батюшка-то твой меня палкой бил еще в чинах лейтенантских. Бил он меня и приговаривал: "Ой, и дурак же ты, Мишуков! Ну, кто же говорит вслух то, что думает?" Однако говорю по-прежнему - все, что думаю!

Елизавета, смеясь, протянула ему руку:

- Шут с тобой. Целуй же...

Этикету не обучен, адмирал схватил царицу за руку, поцеловал выше запястья. Понравилось - и еще разок чмокнул.

- Ох, и боек ты, флотский, - удивилась Елизавета. - Сколь же лет тебе, Захар Данилыч?

- На восьмую десть меня уже кинуло.

- А не робок ты, старче?

- Чего? - не сразу расслышал адмирал.

- Не совсем-то молоденький ты, говорю.

- А-а-а... Только б на абордаж свалиться, а в драке-то я горяч бываю. Вот, помнится, случай был.., ишо при баталии Гангутской, при батюшке твоем, случилось мне раз...

- Ну-ну, погоди! В порядке ли эскадр свой содержишь? Мишуков стал загибать перед ней тряские синеватые пальцы:

- Не флот у тебя, матушка, а дерьмо протухшее. Ты бы помене на гулянки тратилась, а лучше бы флоту деньжат скинула. Смотри сама детально: кильсоны в течи, брандкугелей нехватка, рангоут погнил, такелаж размочалился...

Елизавета поспешно закрыла уши:

- Ой, батюшка, что ты меня ругаешь? Да еще слова-то какие зазорные придумал... Скажи по милости языком внятным: галеры твои потопнут или не потопнут, если их в море вывести?

Мишуков ответил:

- А чего им тонуть, коли мы на них плаваем? Подобьем где надо паклей да просмолим. Поплывут, куда ни прикажешь.

- А матросы мои - здоровы ли?

- Кррровь с ррромом! Секи любого, матушка: ему - хоть бы што, даже не обернется...

Елизавета, удовлетворенная, поднялась:

- Термин свой из дворца вынеси: я в морской брани не смыслю. - Раскрыла веер и обмахнулась. - Отпиши Кашкину, Петру Гаврилычу, в Ревель, дабы эскадр весельный в самой скорости был готов. Бомбардирской же эскадре Сашки Вальронда быть начеку загодя. И города прусские, кои у моря стоят, по плану Конференции, брать будем совокупно - и армейски и флотски!

Раскрыла шкатулку, среди жемчугов и ниток коралловых нашла свою орденскую ленту. Потянула ее из вороха драгоценностей:

- Нагнись, адмирал.., жалую! Хоть и облаял ты меня сердито, а все едино.., флотские люди мне любы: они не скулят!

- Матушка, - проскрипел старик. - На кой мне ляд лента твоя, коли помру скоро. В гробу я и без лент хорош буду! А лучше дозволь еще