Пером и шпагой

енадеры распевали:

Когда придет великий Фриц

И хлопнет лишь по пузу

В кусты от пушек побегут

Русаки и французы...

...Читатель, не узнаешь ли ты в этой песне прародительские мотивы мюнхенского Хорста Весселя?

НАЧАЛО СОЮЗА

Елизавета, которая так и умерла, не слишком-то доверяя картам, где королевство Англии рисовалось в окружении воды, - вряд ли она понимала все величие своего времени.

Но она была "дщерь Петрова", и это во многом определяло ее поступки. Елизавета зачастую двигалась на ощупь - зато хорошо осязала предметы.

Историки дружно изругали ее за гардероб из 45000 платьев, однако не забыли отметить и устойчивый патриотизм этой сумбурной натуры.

Конференция при русском дворе работала, и отныне голос Елизаветы, весьма авторитетный в Европе, был лишь эхом коллегиальных решений. И надо сказать, что последние годы ее жизни этот голос звучал сильно и верно.

***

С глазу на глаз императрица дала секретную аудиенцию венскому послу графу Эстергази: Россия согласна представить Вене проект наступательного союза, и (будет Франция выступать заодно с ними или не будет - безразлично)...

- А я хочу начать войну в этом году, - заявила Елизавета.

- Вы понимаете, - отвечал Эстергази, - все страдания моей императрицы: она каждый день плачет, вспоминая о Силезии, которую у нее отняли пруссаки. Мария Терезия плачет не одна - вместе с нею рыдает и супруг ее, который, как император всегерманский, с горечью наблюдает за Пруссией, желающей возыметь первенство над всеми германскими княжествами...

Елизавета заговорила, что союза Вены с Петербургом мало; необходимо притянуть на свою сторону Версаль, надо сделать этот союз тройственным и страшным для "безбожника Фридриха".

- Подозреваю, - толковала Елизавета, - что король и в церкви-то, кажись, не бывал ни разу! Фрицы берлинские новомодники в политике стали: чуть что понравится у соседа - берут силой, а сила в политике хороша лишь тогда, когда ты прав. Россия такую правду имеет: нам не бывать спокойными, пока не перельем бурду прусскую в мехи старые, где она и пусть себе киснет...

Вскоре Австрия с Францией заключили Версальский договор, и Великобритания тут же объявила войну Версалю (впрочем, эта война уже тянулась давно, сейчас ее закрепили на бумаге). Россия же спешно стягивала войска в Ливонии. Перекинув за плечи сапоги, шагали по весенним проталинам солдаты; прыгали по ухабам кареты с генералами; дремно выступали из дубров верблюды астраханские, волоча за собой по песку и кочкам "секретные гаубицы" - творение хитроумного Петра Шувалова.

Любимых ею гренадер Елизавета сама провожала в поход. В высоких ботфортах, при офицерском шарфе, в штанах и в треуголке с пышным плюмажем, императрица стояла у бочек с вином. От легкого утренника зарделись ее щеки - крепкие, как у деревенской молодухи. Гренадеры подходили к бочке по очереди. Тут она ковшик винца зачерпнет и руку протянет на закуску.

Солдат вино выпьет и уколет ей руку усами, целуя:

- Ну, уважила,