Битва железных канцлеров

Осборне поломают голову над загадкой Штутгарта, когда здесь появится Наполеон Третий с обворожительной женою...

Удар настиг министра со стороны для него неожиданной. Жена Александра II вдруг почему-то сочла неудобным для себя снизойти до встречи с Евгенией, девическое прошлое которой было далеко не безупречно. Свои высокомерные взгляды она изложила в письменном виде, а почтовый шпионаж Европы работал превосходно, и русский посол Киселев был ошарашен, когда императрица Франции сунула ему к носу это послание.

- Не слишком ли жестоко? - спросила разгневанная испанка. - Я не знаю, от какого бродяги происходят Гессенские, но мой-то предок сражался с маврами бок о бок со святым Альфонсом Кастильским.., это уж точно! После такого письмеца я и сама не желаю видеть вашу многодетную императрицу.

Киселев по телеграфу предупредил Горчакова.

- А чтоб их всех.., бабье! - выругался князь. В сентябре Наполеон III с графом Валевским были встречены на вокзале Штутгарта королем Вюртембергским, который и отвез их в свой замок; туда же (в скверном настроении, проклиная поступок мещанки-жены) пешком отправился и Александр II. Двери с двух сторон большого зала были отворены одновременно - два монарха появились в них разом, быстро сходясь посреди громадного пространства, гулко резонировавшего при каждом их шаге. Наполеон III был в белом мундире, царь предпочел остаться в цивильном сюртуке, который он украсил розой, купленной только что на улице.

- Империя - это мир! - провозгласил Наполеон. Царь отвечал ему уклончиво:

- Я думаю, нам стоит уединиться...

В пустынном зале остались Горчаков с Валевским.

- Присядем, - сказал князь. - Не знаю, как вы, любезный граф, а я едва таскаю ноги. Мы с вами отдохнем. Сейчас такое время, когда идеи рождаются быстрее кроликов. Но идеи тут же превращаются в акции, а великие проекты становятся шарлатанством... Наши отцы и деды были счастливее нас!

Понятливые лакеи затворили двери.

***

Выказывая любезность. Наполеон III начал так:

- Глубоко сожалею о ваших потерях в Севастополе.

- В основном, - отвечал царь, - мы страдали от ваших нарезных ружей Минье, стрелявших не круглыми, как у нас, а коническими пульками, летевшими на большое расстояние.

- У нас не было целей продолжать эту бессмыслицу, тем более что Крым для парижан казался дальше Кайены... Александру II этот разговор был неприятен, но он умолчал, что в Крыму сражалась лишь четверть русской армии, а три ее четверти дымили бивуаками на западных рубежах империи, готовые отбить нападение Австрии, а может быть, Швеции и даже... Пруссии! Австрия, как и следовало ожидать, костью торчала в горле французского императора.

- Ее надобно устранить из Италии! - Он завел речь на тему, которая в Осборне была отвергнута Викторией. - Франция должна вернуть естественные границы по Рейну и Альпам. Согласитесь, что Рейн для французов - то же, что Босфор для русских... Мудрое равновесие Европы разрушено Венским конгрессом. Прошло уже столько лет!