Битва железных канцлеров

е жаждала раздела Речи Посполитой, но Екатерина Великая была вынуждена пойти на это, когда увидела, что Польшу стали раздергивать по кускам - то Австрия, то Пруссия...

Валевский молчал. Горчаков вздохнул:

- Австрия и Пруссия поляков германизируют, жестоко преследуя их нравы, язык и обычаи. А в русской Польше все осталось по-прежнему, мы не собираемся делать из поляков русских... Вы же сами, граф, провели юность в Варшаве! И вы знаете: всюду слышна польская речь, вечером открываются польские театры, звучит польская музыка, вы читаете газеты на польском языке... Нет, мы не стеснили поляков. Я даже полагаю, что мы их спасли от неизбежной германизации.

Разрядив гнетущую обстановку, он сказал:

- Пусть наши кесари сердятся н дальше. А мы ведь политики, и Франции с Россией еще предстоит решить немало общеевропейских задач... Если вы станете воевать с Австрией, Россия сохранит позицию, выгодную не для Австрии, а для Франции. Сразу положим это на весы! На другую чашу весов вы кладете свою поддержку России в делах восточных. Говоря очень много об итальянцах, не станем забывать о миллионах славян, попавших под двойной пресс угнетения мусульманской Турции и не в меру благочестивой христианской Вены...

Лишь под утро Горчаков вернулся к себе, где его поджидал неутомимый друг Жомини. Князь сразу переменил сорочку.

- Мокрая, - сказал. - Пришлось попотеть. Налейте мне стаканчик мозельского. Сейчас это не повредит. Жомини спросил о конечных результатах.

- Основа для союза с Францией сохранилась, но после рокового слова "Польша" проект договора не подписан...

- Чего же следует теперь ожидать?

- Войны, - ответил Горчаков и пошел спать.

***

По дороге на родину, задержавшись в Веймаре, царь все же согласился на встречу с австрийским императором. Словно в извинение себе, он сказал Горчакову:

- Я ничего не простил Австрии, и в этом смысле вы можете быть за меня спокойны. Кесарь будет выклянчивать у России прощения, но я Габсбургам не верю.., ну их!

Франц-Иосиф приехал за милостью, прося о ней глазами 11 изогнутой спиной, как собака просит мозговой кости. Горчаков хотел присутствовать при встрече, но царь сказал ему:

- Зачем это вам? Не доставит удовольствия.., Франц-Иосиф и сам понял, что главное препятствие в его планах не царь, а Горчаков, и, желая задобрить министра, он наградил его орденом св. Стефана. В таких случаях положено отдариваться, но Горчаков предупредил царя, чтобы тот не вздумал награждать русским орденом канцлера Буоля.

- Вы меня ставите в неловкое положение!

- Неловкое положение - обычное для политика... Издали наблюдая за монархами, гулявшими под ручку среди цветников, министр тогда же зрело решил, что Австрия будет непременно отмщена - независимо от того, о чем беседуют сейчас эти два европейских фараона... Покидая Веймар, князь сделал политический жест - орден св. Стефана он забыл на подоконнике ванной комнаты. Газеты сообщили Европе, что можно забыть часы или кошелек, но забыть высший орден