Пером и шпагой

у седел колчаны со стрелами. Было что-то неукротимое и яростное в этом набеге маленьких задорных лошадок с раскосыми всадниками.

- Оказывается, из окна можно много увидеть! - хмыкнул Дуглас. - Смотрите, вон идут новые войска Елизаветы...

От водопоя на Гроссбахе, напоив лошадей у замка ливонских крестоносцев, проплыли через Митаву величавые и гордые пандуры - пух и перья, усы и золото, блеск и гордость! А в стременах, кованных из чистого серебра, торчали босые черные пятки. Это были сербы, хорваты, черногорцы и болгары, которых Россия приняла под свои знамена как эмигрантов, бежавших от насилия турок и австрийцев... Славяно-сербские легионы! Они тоже стояли на рубежах России, неся кордонную службу.

Лакей принес путникам свечи и белье, посоветовал:

- Обменяйте деньги. За Ригою вы сразу много потеряете при обмене, ибо Россия очень высоко ставит свой рубль.

Итак, переехав Аа, завтра они уже будут в таинственной и варварской России. Дуглас побывал в меняльной лавке. В сарае, настежь раскрытом на улицу, сидел русский купец со смышленым лицом. Он заговорил по-французски, но Дуглас ответил ему по-немецки. Перед менялой качался колченогий стол, на котором горками были разложены дукаты, голландские червонцы, серебро рублей, темная от времени медь; отдельно лежало на досках тяжелое и тусклое русское золото.

- Давно ли из Парижа, сударь? - любезно спросил купец.

- Я не француз, - заверил его Дуглас. Меняла взял с него три процента в свою пользу.

- Ну, значит, - сказал он, - и в Данциг дошла эта глупая мода: букли короткие, полы кафтана срезаны.

- Вы ошибаетесь: я никогда не был в Данциге.

- Да? - нисколько не удивился меняла. - А по каким делам, сударь, изволите жаловать в Россию?

- Еду по совету врачей, дабы использовать благодеяния холодного климата...

Купец кривенько усмехнулся:

- А вы эскулапам не верьте: в Петербурге ныне жара... Дуглас откланялся, а меняла закрыл свою лавку. Быстро прошел к себе, сорвал со стены окорок, сунул его в мешок. Каравай хлеба пошире выбрал и - туда же его! Водкой наполнил флягу до пробки и завязал мешок натуго. В два пистолета он забил здоровенные пули. Вышел потом во двор, где приказчик его сидел на поленнице дров и печально играл на гобое.

- Васенок! - окликнул его купец. - Подь-ка сюда. Коня седлай скоро, в Питер поскачешь с письмом от меня...

И через несколько дней, пока Дуглас с де Еоном узнавали о настроениях курляндских рыцарей, Тайная розыскных дел канцелярия в Петербурге уже знала о появлении на рубежах империи неведомых пока путешественников... Ведал же Тайною канцелярией граф Александр Шувалов - великий инквизитор и близкий сородич фаворита Елизаветы, Ивана Ивановича Шувалова.

- Этих гостей до нашей милости пропустить, нигде не чиня им неудовольствия, - распорядился Шувалов. - Нам неведомо еще, какого рожна им тут надобно. Может, и честные вояжиры, а может - хрен везут еду-чий в тряпке...

Русская контрразведка уже в те времена работала прекрасно. Погранвойск