Пером и шпагой

в бесполезном целомудрии!

Понятовский вспыхнул от стыда:

- Чего вы еще желаете от меня, сэр?

- Сущую ерунду, - успокоил его старый циник. - Когда великая княгиня увлечет вас в тень алькова, не зовите на помощь свидетелей. Любовь, как и политика, не терпит яркого света... А любовь движет дворами, дворы же двигают политику, политика двигает солдат, армии вершат судьбы мира!

- Вы, как всегда, шутите, сэр?

- Поверьте мне: вас ждет прекрасное будущее.., шутя!

Атташе стыдливо промолчал. И только за Мартышкиной деревней, когда забелели в садах дачи вельмож "Ба-ба" и "Га-га", Понятовский вдруг неожиданно признался Вильямсу:

- В одном вы правы, сэр: глядя на нее, я не страшусь даже Сибири... Но разве это возможно? Кто я? И.., кто она?

На что Вильямс ответил - с равнодушием:

- Вы - мужчина, она - женщина, и нечего вам бояться...

***

Английская дипломатия была первой "женщиной", которая сумела оценить бесподобную красоту юного польского космополита. Сейчас нам трудно сказать: был ли этот шаг предрешен английской политикой заранее, еще в Лондоне, или это результат случайных совпадений, как вдохновенный экспромт посла Вильямса!

ГРАНИЦА НА ЗАМКЕ

Старинный рецепт гласит: "Возьми дырку, окружи ее бронзой, и ты получишь пушку!" Примерно так было и с де Еоном: взяли его, окружили тайной, и получился дипломат для королевских секретов. Словно горошина на тарелке, катался он теперь между Тамплем и Лиль-Аданом, этой загородной резиденцией принца Конти, и принц твердил ему:

- Пусть Елизавета знает: я молод! я храбр! я красив! Мне нужна от этой женщины либо ее рука, либо корона Кеттлеров на престол Курляндии, либо жезл русского маршала...

Де Еон понемногу примирился с судьбой. Да и стоит ли огорчаться, если такой авторитет, как Вольтер, и тот не брезговал шпионскими поручениями королей. Мало того, сам на них набивался...

Сближение Версаля с Веной, подготовленное трудами Кауница, уже наметилось, и Людовик поторапливал своих агентов. Дуглас должен был отправиться в Россию. В один из дней его тайком провели в комнату, наглухо обитую сукном; невзрачный человек поднялся ему навстречу.

- Меня зовут Терсье, - сухо поклонился он. - Меня вы должны слушаться так же, как и принца Конти... Король позволяет вам отправить из Петербурга только одно письмо! Шифр ваш несложен. Отвечайте же быстро, без промедления... Первое: английский посол Вильямс?

- Черная лисица, - ответил Дуглас, не подымая глаз.

- Значение англичан в Санкт-Петербурге растет?

- Лисица подорожала.

- Тридцать тысяч русских солдат в Ливонии?

- Пятнадцать шкурок я уже выслал.

- Но русская партия Шувалова влияет на императрицу...

- Горностай в большой моде, - отвечал Дуглас без запинки. - В случае же усиления в Петербурге влияния графа Эстергази, посла Австрии, я ссылаюсь на дешевые волчьи шкуры.

- Справедливо, сударь! Но соболь вдруг в цене упал...

- Это значит, что канцлер Бестужев пошатнулся.

- Хорошо. - Терсье