Баязет

нула. А мазурку сейчас уже не танцуют, находя ее слишком веселой для военного времени...

Из письма к Карабанову,

отправленного из С.-Петербурга

БЕССМЕРТНЫЙ ГАРНИЗОН

1

Для разбора бумаг, оставшихся после Пацевича, офицеры избрали по жребию двух человек - Ватнина и Клюгенау. Есаул с инженером с утра засели в комнате, никого к себе не пуская.

Нужное отбирали, а весь хлам тут же сжигался в разведенном камельке.

- Отчетность с лузутчиками совершенно отсутствует, - заметил придирчивый Клюгенау.

- Черт с ними, - сказал Ватнин. - Давай дальше...

В чемодане, заваленном грязным бельем и пустыми бутылками, откопали и зелененькую книжечку генерала Безака, ставшую уже легендарной. Пацевич не соврал: она действительно оказалась в переплете зеленого цвета, причем на титульном листе ее стояла даже дарственная надпись самого автора: "Г-ну Пацевичу в знак памяти о стерляди, съеденной 23 августа 1869 года на станции Бузулук в присутствии его высокопревосходительства сенатора К. И. Влахопулова. Признательный за угощение автор".

Ватнин взял книжицу:

- Читануть, что ли? Дюже покойник хвалил ее...

Клюгенау едва не вскрикнул: в руки ему попал приказ из Тифлиса о последующем производстве Исмаил-хана Нахичеванского из подполковников в полковники. Приказ был датирован давнишним числом, но уже после отстранения Хвощинского от должности командира гарнизона. И надо полагать, что Пацевич, достаточно убедившись в слабоумии хана, решил просто сунуть приказ "под сукно".

- Что делать? - растерялся барон.

Ватнин глазами показал на огонь, пылавший в камельке.

- Хорошо горит, - сказал Ватнин. - Будто в аду!

В руки попалась скромная папка с надписью: "Секретно".

- Постой, постой... Чей это может быть почерк?

- А что там? - спросил Ватнин равнодушно.

Клюгенау как-то сразу осунулся, и вдруг с его языка сорвалось такое ругательство, какое не услышишь и от пьяного казака:

- Это прапорщик Латышев... Жаль, что о покойниках не принято говорить дурно!

- Да что там? Растолкуй хоть...

Это было досье политической слежки за штабс-капитаном Некрасовым; в документах упоминался полковник Васильев-Бешенцев, начальник жандармского управления всего Кавказского округа.

Ватнин вспотел и даже испугался.

- Ты тише, тише, - сказал он. - Давай и это туды же, за полковником вслед... Дело-то тут, вишь ты, какое кляузное! А я ишо этого гаденыша припекал у себя, по головке гладил.

- Так нельзя, - ответил барон, закрывая папку. - Надо все это тишком передать Юрию Тимофеевичу, чтобы этот ВасильевБешенцев не явился в его жизни полной неожиданностью.

Когда стемнело, Ватнин навестил Некрасова.

- А я и не знал, - сказал сотник, - что о тебе начальство уже книги пишет... Эвон, почитай-кось!

Некрасов прочел несколько доносов, подшитых в досье, и особенно-то не огорчился.

- Свинство, конечно. Но я уже привык к тому, что в мой огород иногда заглядывают чужие рыла!

Ватнин от души посоветовал:

- Я, конечно,