Пером и шпагой

Людовика как бы создавали подземные туннели, которые скрытно вели их к европейским кабинетам; и пока официальные послы Версаля добивались войны или мира, агенты короля расставляли повсюду контрмины, взрывая все, что было создано официальной дипломатией... Получалось, будто Людовик устроил заговор против самого себя. Невероятно? Да, похоже на абсурд. Однако так и было.

Понемногу, малыми дозами, словно давая яд, принц Конти раскрывал перед де Еоном секреты французской политики. Де Еон и не подозревал, что уже взят на учет секретной службой Версаля, и сейчас (в разговорах, вроде шутя) его подвергали обработке. Лаская болонку изнеженными руками, Конти признался однажды де Еону:

- Мои взгляды скользят по полуночным странам. Там все непрочно и троны колеблются. Династии сменяют одна другую. Смотрите на Елизавету: бочка вина, горсть золота и шайка солдат, выросших из метели, доставили ей трон... И какой трон! Елизавета дважды отказала мне в своей руке. Но у меня есть к ней еще две претензии: у нее свободна сейчас, пока Бирон в ссылке, древняя корона Кеттлеров Курляндских... На худой конец пусть Елизавета сделает меня главнокомандующим всей русской армии.

Де Еон понял, что все эти интимные разговоры ведут с ним неспроста. И не удивился, когда Конти сказал ему:

- Вы мне нужны не только для приискания рифмы на слово "рыба". Вы пригодитесь, шевалье, для более высоких целей. И я не скрою, что уже имел беседу о вас.., там.., за решеткою Версаля! Готовьтесь к маленькому повороту в судьбе... Не боитесь?

Де Еон поклонился, и в потемках Тампля вдруг ослепительно сверкнула в ухе его бриллиантовая сережка.

***

За спиной де Еона нечаянно решилась его судьба. Маркиза Помпадур по себе знала, какой пронырливостью может обладать женщина, и посоветовала Конти:

- Чего не сделает француз в Петербурге, то исполнит англичанин. Но что не по силам мужчине, надобно доверить женщине.

- Вы, прелестная маркиза...

- Да, да! Почему бы не послать де Еона как женщину?

- Но, прелестная маркиза...

- Да, да! Именно так, как вы и подумали, принц. Де Еон обладает миниатюрными чертами лица. Щеки его, как он сам мне признался, еще не ведали прикосновения бритвы. У него сильные, но маленькие руки избалованной пастушки. И чистый, как бубенчик, голос... Скажите - какую вам еще женщину надо?

Свершилось: через несколько дней принц Конти подал де Еону бумагу:

"Мой дворянин Еон де Бомон да будет доверять всему, что услышит от принца Конти, моего любезного брата, и никому да не скажет он о том ни слова. Аминь. Король".

Де Еон испугался: невозвратимо прекрасной показалась жизнь, которой наслаждался он до сего времени... Шпага, вино, книги, шахматы!

- Ваше высочество, - побледнел он невольно, - а если я, ссылаясь на занятость науками, осмелюсь отказаться от этой чести?

- Но вы же видели руку короля! - возмутился Конти.

- А если я откажусь, что ожидает меня?

- Бастилия, мой друг... Увы, Бастилия!

Так-то вот юный повеса вступил