В дни Каракаллы

столько торговые способности Вергилиана, сколько его умение с нежностью заглядывать в женские глаза…

Ристания закончились. Зрители стали шумными потоками спускаться к выходу. Я увидел, что Корнелин, бесцеремонно расталкивая людей, старается пробраться к Грациане. Толпа то оттесняла его от цели, то рассеивалась на мгновение, и тогда трибуну удавалось приблизиться к нам на несколько шагов. Наконец Корнелин ухватил торговца за полу тоги.

— Приветствую тебя, почтенный Виктор!

Карнунтец обернулся.

— Не узнаешь трибуна Корнелина?

— Нет, не узнаю.

— Клянусь Геркулесом! Я присутствовал на пире в честь Цессия Лонга.

— Теперь вспомнил. Рад видеть тебя.

Может быть, Корнелину тоже хотелось беседовать с Грацианой, а не с этим скучным торговцем, ее отцом, но поступить так запрещало римское приличие. Грациана с удивлением смотрела на незнакомого человека, не подозревая даже, что это тот самый воин, который написал ей про парфянскую стрелу.

Но разговаривать в этой невероятной давке было затруднительно. Каждый спешил к выходу, чтобы поскорее вернуться домой к ужину. Со всех сторон нас толкали грубияны, обмениваясь замечаниями по поводу цирковых состязаний:

— Какое несчастье! Бедный Акретон!

— Скажи лучше — бедная Лавиния!

— Приглашаю сегодня к себе… Будет Арпат.

— Ну, с этим не побеседуешь!

— Найдешь у меня и других.

Откуда-то появился Квинт Нестор, уже успевший познакомиться с Виктором по какому-то торговому делу.

— Виктор, мне нужно с тобой переговорить… — начал куратор, но юркий человечек с навощенной табличкой в руке вцепился в него и стал что-то шептать на ухо.

Нестор протестовал:

— Нет, двенадцати процентов недостаточно…

Всюду у куратора были знакомцы, и немедленно завязывались деловые разговоры с записями на навощенных табличках, с подсчетом процентов.

Корнелин не спускал глаз с Грацианы. Ее редкая красота не казалась особенно соблазнительной в сравнений с прелестями многих других женщин, которые были около нас. Но я подозревал, что при виде» девушки у трибуна возникали серьезные намерения. По мнению таких, как он, женщина создана для продолжения рода. Однако почему же ему хотелось, чтобы именно Грациана, а не другая, стала матерью его детей? Вероятно, играли здесь свою роль и некоторые другие соображения трибуна, — может быть, мысль о богатстве Виктора.

Толпа нажимала со всех сторон. В этой суматохе мужья теряли жен, друзья

— друг друга, заимодавец — должника; Наталис и Виктор куда-то исчезли. Возле Грацианы остались Корнелин и я, но она искала глазами отца.

Я тоже смотрел на Грациану с нежностью, хотя она как бы жила в каком-то недоступном для меня мире. Давно ли она играла с погремушкой, а потом с куклами и ей вешали на детскую шею янтарный амулет от злых духов? И вот она уже привлекает к себе взгляды мужчин. Ее грудь еще была стянута крепкой полотняной повязкой, чтобы сделать фигуру более стройной и оттенить выпуклость бедер. Таков обычай в римских семьях. Но каждый день Грациана могла