Пером и шпагой

енек с изображением Фридриха, бутылка водки да трубка с табаком, от которой он блюет по углам, словно кошка худая...

Двор Петра III отправился на лето в Ораниенбаум, а Екатерина дала прощальную аудиенцию Бретелю. Свидание было приватно - во внутренних покоях, без свиты. Заметив, что взгляд французского посла задержался на скромном медном кувшине, одиноко стоявшем в углу, Екатерина подняла этот кувшин с пола и сказала:

- Вот, господин Бретель, смотрите! Я приехала в Россию, ничего за душой не имея, кроме этой жалкой посудины для умывания. И знали б вы, сколько я наслушалась упреков за свое бедное приданое! Люди, посол, иногда забывают, что бедность человека преходяща, и все может изменяться в его пользу. - .

Казалось бы, все уже ясно: "Вынь да положь!" Екатерина, как умная женщина, этим кувшином дала понять, что ей нужна финансовая помощь для дворцового переворота. Но на Бретеля напал какой-то стих недогадливости. Он прохлопал важный момент, и маркиза Шетарди, который возводил на престол Елизавету, из Бретеля не получилось. И сама Екатерина отпустила его без жалости: Франция, не раскусив намека на бедное приданое, теряла сейчас Россию как союзника на будущие времена.

Когда Бретель выходил из Зимнего дворца, его задержал вечно полуголодный, трясущийся от жадности пьемонтец Одар.

- Я родился нищим, - страстным шепотом сказал он послу. - И пришел к убеждению, что только деньги имеют значение в этом мире. О, как я жажду денег.., много денег... Дайте!

- Отстаньте хоть вы от меня! - выкрикнул Бретель, убегая.

Нет, он ничего не понял. Так и уехал. Екатерина же осталась в столице: своя рука владыка - делала что хотела. Нужные для переворота деньги она получила опять-таки от Англии!

Навестив усадьбу Гостилицы, Екатерина последний раз в жизни видела здесь своего мужа. В прусском мундирчике (голубое с серебром) Петр сидел в оркестре, пиликая на скрипице, и глаза его дремно закрывались от беспробудного пьянства. Возле ног Петра свернулась собачка. А напротив, развалясь телесами, восседала торжествующая Лизка Воронцова. В числе фавориток объявилась и новенькая Чоглокова; причем, как и принцесса Бирон, тоже горбатая (странный вкус был у этого императора!).

28 июня двор выехал в Петергоф, где его должна была поджидать императрица. Но нашли только платье императрицы. Екатерины же нигде в Петергофе не оказалось. Искали долго...

Петр был смущен, он бегал среди дверей, звал ее.

- Может, под кроватью? - сказал вопросительно. Присел император всея Руси на корточки, заглядывая под кровать. Но, странное дело, и под кроватью Екатерины не оказалось!

***

Над прекрасным городом догорали белые ночи, и в пахучей тишине садов бродил по городу странный старик. Прямой, рослый, гладкобритый, в пышном старомодном парике. Челюсть у него - как кувалда, а зубы - крепкие, без изъяна. Блуждал он по набережным Петербурга, садился у воды, вступал в глухие переулки, что-то думал и бормотал невнятно. Казалось, что этот человек в старости ищет