Есиповский театр

р, для которых однажды поставил оперу "Магомет". Когда же на сцену вынесли чалму Магомета, "среди татар возникло смятение: торопливо скинули с ног своих туфли, попадали ниц для молитвы и, наконец, всей толпой хлынули вон из театральной залы, оглашая спящую Казань возгласами: "Алла."

По словам знаменитого Филиппа Вигеля, этот Есипов был "ушиблен" Мельпоменой, и своим же театром, Мельпомене услужая, он от "ушибов" лечился. Вигель сам бывал у него в Юматово - в самый разгар летнего сезона. "Хозяин встречал нас с музыкой и пением. это был добрый и пустой человек, рано состарившийся, который не умел ни в чем себе отказывать, а чувственным наслаждениям он не знал ни меры, ни границ, - вспоминал Вигель. - Через полчаса мы были уже за ужином."

Тогда бытовал такой порядок: женщины садились по одну сторону стола, мужчины - по другую. Но каково же было удивление Вигеля, когда он оказался между двумя красавицами, а вся столовая наполнилась нарядными женщинами, которые вели себя чересчур свободно, призывно распевая перед гостями:

Обнимай, сосед, соседа,

Поцелуй, сосед, соседку.

Только теперь до Вигеля дошло, что это не окрестные барыни, а крепостные артистки Есипова; хозяйски руководя застольем, они подливали Вигелю пенную чашу. "Не знаю, - писал он в мемуарах, - какое название можно было дать этим отравленным помоям. Это было какое-то дичайшее смешение водок, вин и домашних настоек с примесью, кажется, деревенского пива, и все это было подкрашено отвратительным сандалом."

Мне все понятно: не хватало денег на освещение театра - не было их и для закупки хорошего вина, и Вигель тогда же отметил, что село Юматово, кажется, было уже последним имением Есипова - все остальные давно проданы или заложены. Но театр процветал! Ушибленный им, Есипов им же и лечился.

Писатели Аксаков, тоже знакомый с труппой Есипова, отличал в ней красавицу Феклушу Аникиеву, к ногам которой казанская публика не раз швыряла кошельки с золотом, а Филипп Вигель, думаю, не мог не заметить и Груню. тихую и красивую Груню Мешкову, которая за господским столом вела себя с почти царственным величием примадонны.

Из глубин века XVIII мы, читатель, уже вторглись в следующее столетие, и здесь, на переломе эпох, сразу же сообщаю, что театр П. В. Есипова просуществовал до 1814 года, и виновато в этом не только оскудение его владельца - в этом повинно и нечто такое, о чем наши ученые еще не имеют определенного представления, не в силах объяснить таинственные явления. Те самые явления, которые наши легковерные пращуры извечно приписывали к серии чудес "загробного мира".

А в наше повествование уже вторгается смелая женщина.

Точнее - не только смелая, но отчаянно храбрая.

О таких, как она, принято говорить - "сорвиголова"!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

С детства нам памятно хрестоматийное: "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет." Да, в старое время, как и поныне, немало водилось женщин, которым лучше бы родиться мужчинами. Кажется,