Битва железных канцлеров

гашеной известью и керосином.

Только тогда в городе Франкфурте-на-Майне Тьер оформил окончательный договор с Германией. На пороге кабинета Горчакова предстал сияющий маркиз де Габриак и поздравил канцлера с финалом "этого кошмара Европы". Мысли Горчакова занимало другое. Он без нужды передвинул чернильницу с места на место.

- Как по-вашему, - спросил он, - что во Франкфуртском договоре сыграло решающую роль: желание немцев насытить свои домны лотарингской рудой или.., чистая стратегия?

- Наши железные руды перенасыщены фосфором, что затрудняет их обработку. Скорее, немцев больше соблазнила стратегическая выгода, нежели экономика.

- Я такого же мнения, - кивнул канцлер. - Но где вы наберете пять миллиардов, чтобы избавиться от оккупации?

- Французы скупы, но обожают траты на пустяки. Если все пустяки, вроде мыла, зонтиков, табака, проезда по дороге, обложить налогом, - Франция быстро воспрянет...

Даже великий Пастер, на время забыв о микробиологии, засучил рукава и взялся за выделку пива, чтобы на рынках Европы французское пиво победило отличное немецкое. В своем патенте на изобретение Пастер писал: "Это будет пиво национального реванша..." Он своего достиг: французское пиво стало лучше баварского! Страна начинала накопление денег...

***

Всюду гремели песни Фрейлиграта, "певца нации":

Hurrah, Germania, stolzes Weib,

Hurrah, die grosse Zeit!

(Да здравствует Германия, гордая дева,

Да здравствует великое время!)

Теперь Бисмарк мог и поблагодушествовать:

- Политика - наука о возможном. Все, что лежит за гранью возможного, это жалкая литература для тоскующих вдов, которые давно потеряли надежду выйти замуж...

Наконец-то устроились по-домашнему. Серое огромное здание рейхстага на Вильгельмштрассе - там с трибуны рявкает на всех канцлер, а позади Бранденбургских ворот на Кенигсплатце воздвигнуто красное здание Большого генштаба - там заключен мозг армии, в тиши кабинетов шуршат секретные карты.

- А мне скучно, - удивлялся Бисмарк. - Великие дела свершены. Империя создана. Она признана. Ее боятся. Мои слова внушают миру уважение. Мое молчание приводит всех в трепет. Другие, когда им скучно, дуются в карты. Охотятся на зайцев. Это не для меня! Вот если бы уложить опять жирного кабана.., вроде Франции, тогда бы я, кажется, снова ожил...

Начиналось опруссачивание Германии: не Германия поглощала Пруссию - нет, сама Пруссия, заглотав Германию, растворяла ее в своем организме. Мольтке, родом мекленбуржец, еще смолоду был опруссачен, а теперь не противился и германизации. Этот сложный процесс прошел для него безболезненно, в то время как другие берлинские генералы, заматеревшие в пруссомании, не могли даже точно определить, где они теперь находятся...

Мольтке подступал к Бисмарку с вопросом:

- Можете ли вы, как политик, гарантировать генштабу, что Франция не станет грозить нам реваншем?

- Я смело гарантирую обратное: Франция всегда будет стремиться к реваншу. Моя задача - держать ее в