Битва железных канцлеров

та, ставшая костяком обороны, и Национальная гвардия; франтиреры ходили в штыковые атаки там, где сейчас расположен знаменитый аэродром Ле-Бурже. К французам примкнули итальянские отряды Джузеппе Гарибальди; на подступах к Парижу плечом к плечу сражались русские добровольцы и польские эмигранты...

Однажды пехотинец тащил на себе мешок с землею, чтобы уложить его в бруствер. Вдруг немецкий снаряд сорвал ношу со спины, и мешок сам собою шлепнулся точно в нужное место. Француз, даже не удивясь, сказал вдогонку снаряду:

- Конечно, спасибо тебе, но я ведь еще не устал!

Жаль, что этой фразы не слышал Штибер. Сейчас он был озабочен писанием утешительных писем жене, которая подозревала его в частых изменах. Штибер уверял супругу, что сохранит себя в святости: "Невозможно представить, как здесь всех нас ненавидят, особенно женщины... Француженка плюнула бы в лицо той, которая бы мне улыбнулась. Будь спокойна, мое сокровище: при всем желании я не в силах изменить тебе..."

***

Бисмарк завел речь об империи сразу после Седана, когда сопровождал короля в его объезде поля сражения. Проезжая по трупам павших, он сказал, что необходимо добиться превосходства прусской короны надо всеми коронами немецких земель, а это возможно лишь при создании Германской империи.

Кронпринц Фридрих, настроенный романтичнее отца, поддержал канцлера, но Вильгельм I ответил, что старая добрая Пруссия всегда только и делала, что дубасила немцев Германии, - как же теперь ему, наследнику былой прусской славы, вдруг именоваться "германским" именем? Направляя свою массивную кобылу вослед королевской Веранде, Бисмарк не уступал: он говорил, доказывал, горячился... Основной признак империи - единство подчинения и централизация власти; упрятать всех немцев под одну корону - вот его заветное желание.

- Прекратите, Бисмарк! - велел ему король... Несколько дней он не мог смотреть на канцлера без отвращения. Кронпринцу Фридриху он сказал, негодуя:

- Мое сердце, сынок, не выдержит, если прекрасное имя Пруссия растворится в бурлящем котле по имени Германия, которое всегда было враждебно Берлину и священным прусским порядкам...

Бисмарк предлагал оставить в Германии целостность титулов королей и герцогов, учитывая, что под скипетром императора они особенно-то не разгуляются. Вильгельм I потихоньку сдавался на соблазны. Но вопрос перешел в область грамматики: король желал стать не германским императором, а лишь императором Германии. Бисмарк утверждал, что никогда не было императора Рима, а был римский император. Король сослался на рапорты 5-го Калужского полка, шефом которого состоял:

- Там везде пишется - император России. Бисмарк завел беседу о форме дательного падежа имени прилагательного. Кайзер вспыхнул:

- Прекратите учить меня, как младенца.

На помощь призвали переводчика с русского на немецкий - гофрата Луи Шнейдера , и под суровым взором канцлера он подтвердил, что рапорты Калужского полка переведены неверно: надо - всероссийский император, а не