Мальчики с бантиками

старого ветерана "Куйбышев". Огляделся по сторонам и нырнул в люк палубы. Странно. У другого конца пирса как раз стоял катерок с "Разводящего", принимавший с берега мешок с письмами. Почему же, спрашивается, Витька не прыгнул на катер?..

К ночи нас вместе с "Куйбышевьш" переставили от пирса на бочку, готовя к выходу на операцию. При первых звонках аврала Витька выкинулся из люка "новика" и перескочил на палубу "Дерзновенного", который в море идти не собирался. Наш эсминец, покинув пирс, кормою вперед медленно выходил на середину рейда.

Мы ушли в море. Мы вернулись с моря. "Разводящего" на рейде Ваенги уже не было. А голова Витьки однажды промаячила в люке "Достойного". У меня там был приятель-сперрист, я спросил его:

- А чего этот пентюх? Почему он вас объедает?

- Да он с "Жестокого", а "Жестокий" на охоту ушел...

Тут я все понял. Хитро придумано. Человек вроде бы при деле. Сыт, одет и спит в тепле. А боевой пост им покинут. В поганом настроении я делал утром приборку в каюте "смерша". Надо сказать, что кавторанг относился ко мне по-отечески, никогда меня не ругал, а лишь сокрушался с шуточками: "Ах, юнга, юнга... опять после тебя пыль осталась. Пороть бы мне тебя, да устав не позволяет!" Сегодня он просто спросил:

- Огурцов, ты чего нос на квинту повесил?

Сначала я смолчал. А потом у меня вырвалось:

- Вот вы обязаны шпионов и вредителей отыскивать. А как вы относитесь к дезертирам?

Мой "смерш" был большой любитель помыться. Он со вкусом выбирал в шкафу полотенце, собираясь следовать в ванную.

- А как, - спросил он, насвистывая, - я могу относиться к дезертирам? Так же, как и ты. Не лучше. И не хуже.

Я закинул щетку за шкаф и собрался уходить из каюты.

- Глаза у вас у всех на затылке, - сказал я.

Продолжая свистеть, "смерш" взял кусок мыла

- Постой! А с чего ты о дезертирах беспокоишься?

- Встретил тут одного.

"Смерш" сунул полотенце обратно в шкаф и выбрал себе другое.

- Дезертиров, - ответил он, - на эсминцах не бывает. Никто даже не знает, с чем их едят! Если же такой подлец сыщется, то... куда он денется? Без документов. Без денег. Без продуктовых карточек. К тому же существует на флоте порядок: через три часа после неявки матроса сведения о нем уже даются в штаб флота.

Спокойствие капитана второго ранга меня даже взбесило.

- Вы, - сказал я ему, злорадствуя, - можете перепахать носом всю страну до самого Сахалина, но никто из вас не догадается искать дезертира с эсминцев... на эсминцах!

И поведал ему о Витьке Синякове: ведь так можно до конца войны ползать с эсминца на эсминец, никуда не отлучаясь, и всюду пользоваться даровым гостеприимством. На следующий день я опять делал приборку в двухместке и ни о чем "смерша" не спрашивал. Он сам завел разговор со мною:

- А ведь ты прав... Сведения о Синякове, как о дезертире, штаб флота уже давно выслал по месту его призыва. Думали, он в родные Палестины подался. У печки кости греет. А он здесь. Сукин сын! Даже чисто выбрит