Мальчики с бантиками

переменил свое решение и назвал часть иначе. Правда, эта "капля меду" мне встретилась в тексте, но уже в самом конце книги... Ладно, не буду вмешиваться! Хочет писать сам - ну и пускай пишет.

Часть пятая.

Держись крепче!

Кто увидит дым голубоватый,

поднимающийся над водой,

тот пойдет дорогою проклятой

звонкою дорогою морской.

Э. Багрицкий

Вот они - качаются возле пирсов, подсасывая в свои днища пресную воду и тягучий мазут. У них узкие и хищные корпуса, расшатанные от вибраций на высоком форсаже, вмятины в бортах от штормов и бомбежек. Иногда они, обледенелые, плывут в океане, словно ожившие айсберги, и под грузом ледяных сосулек лопаются тонкие антенны. Их покатые палубы мелко вздрагивают от работы турбин, а теплые массы воздуха перемещаются над ними слоями.

Это и есть эсминцы - корабли моей любви! С трепетом я ступил на палубу "Грозящего".

* * *

Первое ощущение - все заняты, и никому нет до тебя дела. Второе впечатление - все здесь не так, как в книжках пишут. Не так думалось. Не так и мечталось Отполированная сталь палубы, кое-где прохваченная ржавью, залита мазутом. Холодно, но редко встретишь матроса в бушлате. Команда в робах, и подолы голландок почти до колен. У многих в зубах или в карманах отвертки. По трапам скачут обезьянами, почти не касаясь руками поручней. А трапы - как стена, чуть ли не вертикальны. Тра-та-та-та! - и уже взлетел наверх. Тру-ту-ту-ту! - и уже он внизу...

Поигрывая цепочкой дудки, ко мне подошел рассыльный.

- В первую палубу, - сказал он мне.

Вот еще новость. Сколько существует отсеков, столько и палуб. По сути дела, любое помещение на корабле - это и есть палуба. Моряки, спускаясь в кубрик, говорят: "Я хожу в палубу", - и называют ее номер.

Держа в руке вещевой мешок, я шагал по рельсам минной дорожки. За мною увязался лохматый щенок и нюхал мои узкие брюки. На трапе, ведущем на полубак, щенуля отстал. Идти было скользко. Я выбрался в самый нос эсминца, а там - люк. Стал я спускаться по крутизне спиною вперед, меня шлепнули снизу:

- Корова! Кто же раком по трапам ползает? Лицом надо...

Кубарем я скатился вниз, уронив мешок, а мне сказали:

- Собери свой скелет. Раскидался тут мослами!

Я попал в тамбур люка, откуда вела дверь в баталерку, словно в магазин: возле весов с гирями стоял человек в белом халате и напряженно резал ножом крепкое замерзшее масло.

- А где здесь первая палуба? - спросил я его.

- Ниже. Или не видишь люка?

Глянул я в круглый люк, а там полно картошки...

- Это провизионка. А ты лезь в квадратный.

Через квадратный люк я наконец-то угодил в кубрик, который должен стать моим домом. В трубах парового отопления посвистывал пар. Вдоль бортов, обитых пластинами пробки, стояли рундуки, а над ними висели старшинские койки, закинутые на цепях к переборке. Чисто и прохладно. Один матрос разговаривал по телефону.

- Это ты - юнга? - спросил он, втыкая трубку в щелкнувший замок. Звонил штурман. Бросай хурду и ступай