В дни Каракаллы

но поднимается черный столб дыма. Среди воинов произошло замешательство. Дым напомнил о войне, о том, что, может быть, сегодня людей ожидает смерть в сражении или мучительные раны. Кузнецы стояли с опущенными молотами и, опираясь на них мускулистыми руками, тоже смотрели на дым. В нем было что-то зловещее. Некоторые стали шептать заклятья, хватались за амулеты, приобретенные за пять денариев у бродячего астролога.

Окруженный трибунами, Цессий Лонг поднялся на коне на холм, откуда было лучше видно все то, что происходило на равнине. Легат трепал рукой огромного белого жеребца. Конь плясал от нетерпения, хотя тяжесть легатского тела весьма чувствительно давила ему на хребет. Цессий Лонг спокойно смотрел на горящую Аррабону — он видел на своем веку немало горящих городов. За его спиной было сорок лет военной службы. Он добился всего, о чем может только мечтать расторопный центурион. Смерть? Она не страшила его, легат неоднократно видел ее на полях сражений. Но у Лонга просыпалась досада, когда он вспоминал, что невозможно унести с собой в иную жизнь все эти серебряные сосуды и другое богатство, накопленное такими трудами. Верил ли он в бытие за гробом? Едва ли. Хотя и считал себя поклонником Митры.

9

Вот каким образом мы неожиданно очутились в самом пекле военных действий.

Солнце уже стояло высоко. Легион, оставив позади под достаточной охраной повозки и вьючных животных, постепенно спустился на широкую равнину. Цессий Лонг мог теперь вздохнуть с облегчением. Бульбий объяснил нам, что легат ждал внезапного нападения в пересеченной местности. На равнине возможно было развернуть легион в боевой порядок. Лазутчики выяснили, что силы варваров, переправившихся через Дунай, не превышают чрезмерно числа римских воинов, и легат уже не опасался неожиданностей.

К моему удивлению, Вергилиан легко отказался от намерения пробраться в Саварию, где мы были бы в полной безопасности, но, может быть, для того, чтобы скрыть свой страх, с деланным смехом сказал:

— Вот мы неожиданно стали с тобой сынами Марса!

По молодости лет мне мало улыбалось бежать на юг, как сделали бы на нашем месте всякие благоразумные торговцы, и я был вполне счастлив, что живу полноценной жизнью. Когда наступил черед трогаться в путь и обозным повозкам, я возблагодарил небеса, что буду находиться поблизости от поля сражения.

Местность, лежавшая вокруг, казалась пустынной. Поселяне покинули жилища и угнали в укромные места скот и волов. Продвигаясь вперед, мы встречали иногда на своем пути следы пребывания варваров. На дворе скромного сельского святилища лежала обезглавленная статуя Помоны, прижимавшая к мраморному чреву рог изобилия. Голова поверженной покровительницы садов валялась в траве, как никому ненужная вещь. Я бережно поднял ее и положил на ограду. На устах богини застыла улыбка. Вергилиан одобрительно смотрел на меня.

На алтаре варвары сделали мерзость. В храме было пусто и голо, как в покинутом людьми доме.

Цессий Лонг подъехал в сопровождении Корнелина и