В дни Каракаллы

с ними племена. Пленник понял, поднял лицо с разбитой губой и что-то ответил.

Легат с нетерпением посмотрел на центуриона:

— Что он говорит?

На лице у центуриона разлилась почтительная улыбка.

— Он говорит, что отец его вождь и даст за сына выкуп в сто телок.

— Сто телок — не мало.

Легат тоже улыбнулся, и эта улыбка, как в зеркале, немедленно отразилась на лицах присутствующих.

— Если он сын вождя, то нужно развязать ему руки.

Два воина тотчас исполнили приказание легата. Мы ждали, что будет дальше.

Цессий Лонг сделал движение подбородком в сторону пленника:

— Спроси, центурион, у него, зачем они нарушили римскую границу.

Последовало несколько вопросов и коротких ответов все на том же непонятном для нас языке.

— Пленник утверждает, что его племя принудили идти против Рима сарматы.

— Значит, он не сармат? И не германец?

— Он принадлежит к племени, что обитает на равнине за большими горами.

— Спроси, с какой целью пришли сюда сарматы.

— Сарматы не в силах сопротивляться другим племенам и считают, что легче найти новые плодородные земли в римских владениях. Они пришли сюда в надежде на легкую добычу. Потому что римляне плохо держат в руках оружие…

— Они узнают, как мы плохо держим в руках оружие! — толстые щеки легата затряслись от негодования. — Спроси еще. Много ли варваров? И пусть отвечает без всякой задержки, или попробует раскаленного железа.

— Пленник говорит, что их много, как звезд на небе.

Вопросы следовали за вопросами. Юноша ответил на вопрос о Риме, что в этом городе дома построены из камня и полны сокровищ.

— А что у него висит на шее? — спросил легат.

Пока центурион тормошил пленника, уже не стоявшего теперь на коленях, а выставившего дерзко одну ногу вперед, ворот его холщовой рубахи расстегнулся и позволил увидеть на груди плоскую статуэтку, грубо сделанную ножом из кости.

— Это бог грома, — пояснил переводчик.

Статуэтка изображала человечка с большой головой, на его лице виднелось некое подобие глаз, рта, носа, усов. Центурион попытался сорвать ремешок, но пленник уцепился за него обеими руками и не хотел отдавать амулет.

— Отдай, собака! — требовал центурион, на этот раз уже по-латыни, чтобы показать свое рвение легату.

Цессий Лонг вдруг махнул рукой:

— Оставь его! Может быть, этот бог действительно повелевает громом. Отведите пленника к кузнецам. Пусть они прикуют его к одной из моих повозок. Этого молодого варвара можно будет отослать в Рим или, в крайнем случае, продать за хорошую цену.

Суеверный легат боялся даже варварских богов. Пленника повели к легионным кузнецам. Они уже разожгли для какой-то надобности походный горн и суетились около него, обнаженные до пояса, несмотря на прохладный день.

Центурион сказал им:

— Легат приказал приковать этого медведя к его повозке на цепь.

— Прикуем! — добродушно ответил начальник легионной кузницы Ферапонт, почесывая мясистую, волосатую грудь.

Между тем под звуки труб центурии одна за другой выступали