Баязет

Оказывается, противник из-за соседних гор чутко следил за окрестностями Баязета: стоило туркам заметить, что баранту охраняет лишь один пикет, как они натравили на него конных курдов.

Короткая пальба, блеск ятаганов, потом гикнули курды - и послушная трусливая баранта умчалась в горы.

Три тысячи овец, весь запас мяса баязетского гарнизона, тряся жирными курдюками, сейчас сам бежал в голодные животы нищей турецкой армии, и полковник Пацевич, прискакав к месту происшествия, не нашел ничего лучшего, как начать избиение солдат.

Он проходил вдоль строя пикетчиков, которые только что спаслись от смерти, и совал кулаком в солдатские челюсти: отъявленная брань его эхом отзывалась в ущелье.

- Сволочи! - орал он. - Разве же вы солдаты? Не могли баранту отстоять?..

Капитан Штоквиц докурил в седле папиросу, медленно подъехал к Пацсвичу.

- Адам Платонович, - сказал он с неприязнью, - при всем моем уважении к вам, я должен, однако, заметить, что солдаты ни в чем не виноваты... Если бы вы не приказали отвести казаков с Зангезурских высот, то ничего подобного и не произошло бы. А солдату конного курда не догнать, и вы согласитесь со мною, что ответственность за угон баранты ложится только на вас.

Капитан Ефрем Иванович Штоквиц, сухарь и карьерист, может быть, впервые за всю свою жизнь решил откровенно высказать свое мнение, и это подействовало на Пацевича отрезвляюще; он брезгливо вытер платком руку и повинился солдатам:

- Простите, братцы. Служба!.. Я не хотел - сгоряча только!..

Не серчайте...

Вернуться к старому плану обороны крепости, разработанному еще Хвощинским, полковник Пацевич не пожелал, чтобы не признать абсурдность своих начальных распоряжений. Вместо казаков к Зангезурским высотам были выдвинуты пятая, шестая и восьмая роты ставропольцев и крымцев под общим командованием того же Хвощинского.

В последний момент штабс-капитан Некрасов, с мнением которого Пацевичу трудно было не считаться, решительно настоял на том, чтобы отправить конные разъезды на ванскую и деадинскую дороги.

Когда все это было сделано, в крепости, несмотря на угон баранты, вздохнули спокойнее. Но уже аукнулось великим мясным постом, теперь полковник Пацевич спохватился и велел подсчитать запасы провизии в гарнизоне. Оказалось, не густо: сто двадцать шесть пудов молотого ячменя, три ящика консервов для офицеров, два мешка сахару и тринадцать мешков сухарей.

- Да мы уже дохнем с голоду! - растерялся Пацевич, которому сразу захотелось покушать. - Почему до сих пор мне никто ничего не докладывал об этом? Я же ведь не могу за всем уследить...

Карабанова вызвали к Штоквицу.

- Господин поручик, - сказал Штоквиц, расхаживая по комнате с приблудным котенком на руках, - до сих пор вопросами снабжения крепости провизией ведал прапорщик Латышев. Я не знаю, о чем думает этот отменно скромный юноша, но солдатам скоро будет нечего жрать... Мне кажется, что Латышев не умеет вести переговоры с маркитантами, а посему предлагаю вам в ближайшие