Баязет

- А я не дурак, - возражал он, - чтобы пить вонючую воду из бурдюка, когда на майдане, хоть залейся, полно чихиря и кахетинского.

И, говоря так, частенько добавлял:

- Черт его знает, куда я попал! Солдаты - какие-то дохлые, а офицеры карьерюги и сплетники, так и подсиживают один другого...

С майдана несло удушливой вонью. В крепостном рву злобно грызлись собаки над падалью. "Хаш, хаш, хаш!" - доносились выкрики торговцев мясом. В убогих саклях тихие печальные армянки ткали пряжу по древнему способу Пенелопы и пели о счастливой жизни за морем. На дворе цитадели глухо ревели верблюды, желудкам которых никак не могли угодить солдаты. Из кавалерийских кузниц несло жаром и грохотом. На речном берегу денщики дрались мокрым офицерским бельем.

И штабс-капитан Некрасов, неугомонная душа, поучал молодых солдат на плацу:

- Приклад к плечу прижимай плотно. Дави на спуск плавно.

Выстрела не бойся. Своя собака хозяина не кусает. Вот я сейчас покажу вам, как надо жарить по цели!

Штабс-капитан нащупал на мушку цель. "Видишь, - сказал, - спокойно надо! - И, вместо выстрела, только слабо тикнул курок. - Что за бес такой?" - рванул затвором, переставил патрон, и - опять: тик! - а выстрела не было.

- Вы не поверите мне, - делился потом Некрасов с прапорщиком Клюгенау, - но виноваты оказались патроны. В злости я велел разворотить весь ящик, и кто бы догадался, что вместо пороха патроны набиты... пшеном. Да, да, настоящим хорошим пшеном, из которого можно сварить кашу. Ну, что вы скажете мне на это?..

Милиция тоже бывала на стрельбище, но там все было гораздо проще. Исмаил-хан Нахичеванский садился на пригорке, ставил по левую руку от себя ведро с водой, по правую - ведро с чихирем.

Попал милиционер в цель - пей стакан чихиря, высадил пулю мимо - глотай стакан воды. Богу - божье, кесарю - кесарево!

- Подход нужен, - мудро говаривал Исмаил-хан, сидя между двух ведер на командирском пригорке.

Штоквиц однажды не вытерпел.

- Исмаил-хан, - сказал он, - просвященному вниманию которого мы обязаны этим открытием в военной педагогике, наверное, воображает себя новым Клаузевицем! Но самое любопытное, что хан к сорока годам жизни стал подполковником, а мне уже скоро пятьдесят, и я еще капитан... Господа, что сделал полезного Исмаил-хан?

- Он собрал прекрасную коллекцию нагаек, - ответил Клюгенау.

- Барон, убирайтесь на чердак со своими шутками! Вы мне надоели! Вот уже как...

- А я не шучу, господин капитан: Исмаил-хан собирает нагайки оттого, что неумен. А умные же люди этим не занимаются. И потому любой этнограф схватился бы за нагайки хана как за драгоценность.

Штоквиц прихватил по дороге Карабанова и нагрянул в палатку Хвощинского. Доказать несуразность поступков Исмаил-хана не стоило для капитана особого труда, как и вообще не стоило из-за него приходить с жалобами к обиженному службой полковнику.

- Оставьте его в покое, - посоветовал Никита Семенович, - Не будем, господа, возлагать особых надежд на милицию.