Битва железных канцлеров

- Так скажите, ради чего все эти марши средь оазисов пустыни? Что вам там надо? Неужели хлопок?

- Нет, не ради хлопка наши генералы самочинствуют в этом пекле. Я и сам не всегда понимаю, что творится за Оренбургом. Там вроде бы политическое единоборство с Англией сомкнулось с целями улучшения границ. Военный министр Милютин считает, что виноваты сами англичане! Своей подозрительностью к нашей политике они и толкают наших генералов на закрепление стратегических рубежей.

- Значит, чистая стратегия?

- Нет, и экономика. Даже хлопок...

Они вышли на улицы Женевы, спустились к озеру.

- Когда я был в Мюнхене, - рассказывал Тютчев, - профессор Блунчли сказал мне о Бисмарке так: "Мы, немцы, обожаем насилие даже в том случае, если его творят над нами. Во времена политических бессилии в нас проступают черты философского идеализма, но стоит нас вооружить и ударить в барабаны, как вы не узнаете тихих пивоваров и башмачников: в них пробуждается древний дух варваров..." Вот так-то, любезный князь! Вам не страшно? - спросил он Горчакова.

- Нет, - спокойно ответил тот.

***

Снова Петербург, снова Певческий мост...

- Итак, - сказал Горчаков, - я весь внимание. Граф Кейзерлинг оказался тощим высоким человеком в форменном сюртуке; волосы уже седые; улыбка очень мягкая.

- В старом Ревеле, где я предводителем эстляндского дворянства, многое осталось от цеховых предрассудков. Столяр, делающий стулья, уже не будет мастерить стол, а делающий столы не сделает вам стула. Я палеонтолог, но из цеха чистой науки решил постучаться в чужой мир политики...

- Gut, - крякнул Горчаков, вроде одобряя.

- Я не только немец, - продолжал Кейзерлинг, - я еще и русский ученый. Наука сама по себе космополитична, но ученые не всегда космополиты: я русский патриот. Бисмарк - моя давняя слабая струна! Любя его, как друга юности, я порою просто не перевариваю его. Пользуясь случаем пребывания в столице, я хотел бы лично предостеречь вас относительно этого безбожного господина...

- В чем? - спросил Горчаков, и цейсовские линзы его очков вдруг ослепительно вспыхнули на солнце.

- Бисмарк - лжец! Да, он способен на привязанность к людям, пейзажам, чибисовым яйцам и собакам. Но вы не верьте, что он любит Россию, - он лишь боится ее. Бисмарк агрессивен по складу натуры, он способен причинить множество бед не только отдельным личностям, но и целым народам.

Конечно, ученому нелегко дался этот шаг, и на искренность Горчаков решил ответить тем же святым чувством:

- Но политика не торговля, и я не могу избирать для себя приятную клиентуру. Даже в агрессии меня интересует политический результат. Не забывайте, что Черное море - наша чувствительная подвздошина, а там мы обезжирены и обескровлены. Все эти бисмарки, рооны и мольтке крутят крылья своей мельницы, а она мелет муку для нас... Не подумайте, - предупредил он, что я политический тиран, не внемлющий людским страданиям. Я не закрываю глаза на зло и даже, где это можно, предотвращаю его. А