Герой своего времени

Этот человек легендарен - и в жизни и в смерти.

Декабрист - Бестужев, писатель - Марлинский.

Сосланный в морозы Якутска, он был переведен в пекло Кавказа; в ту пору можно было слышать такие наивные суждения:

- Бестужева-то декабриста оставили в Сибири на каторге, а писателя Марлинского послали ловить чеченскую пулю...

Кавказ - обетованная земля для ссыльных и неудачников, для всех, кто не выносил однообразия и пустоты столичной жизни. Унтер-офицерский чин и солдатский "Георгий" поверх шинели - это уже завтрашний прапорщик. Декабристы искали на Кавказе спасения от солдатской лямки. А лямка была тяжела!

Недаром же, когда декабрист Сергей Кривцов получил наконец чин прапорщика, он, седой человек, пустился в пляс. Правда, к нему тут же подошел осторожный князь Валериан Голицын (тоже декабрист) и шепнул на ухо:

- Mon cher Кривцов, vous deroger a votre dignite de pendu.

(Милый Кривцов, вы роняете ваш сан висельника.) Кавказ пленял Бестужева не только выслугой - здесь он мог писать, и это главное. И. С. Тургенев вспоминал, что Бестужев-Марлинский "гремел как никто - и Пушкин, по понятию тогдашней молодежи, не мог идти в сравнение с ним". Герои Марлинского предвосхитили появление лермонтовского Печорина; им подражали "в провинции и особенно между армейцами и артиллеристами; они разговаривали, переписывались его языком; в обществе держались сумрачно, сдержанно - с бурей в душе и пламенем в крови... Женские сердца пожирались ими.

Про них сложилось тогда прозвище: фатальный". Секрет успеха яркой и взрывчатой прозы Марлинского в том, что он как никто разгадал дух своей эпохи - это был дух романтиков мятежа и благородных рыцарей, тонких акварельных красавиц и мечтательных моряков-скитальцев.

И средь пустынь нагих, презревши бури стон,

Любви и истины святой закон...

По мнению современников, ни один из портретов не передавал подлинной внешности Бестужева-Марлинского. "Это был мужчина довольно высокого роста и плотного телосложения, брюнет с небольшими сверкающими карими глазами и самым приятным, добродушным выражением лица". На большом пальце правой руки Бестужев носил массивное серебряное кольцо, какое носили и черкесы, - с его помощью взводились тугие курки пистолетов. Писатель Полевой прислал ссыльному поэту белую пуховую шляпу, которая по тем временам являлась верным признаком карбонария... Таков был облик!

В гарнизоне крепости Дербента с Бестужевым случилась беда.

Через двадцать пять лет Дербент посетил французский романист А. Дюма, сочинивший надгробную эпитафию той, которую ссыльный декабрист так сильно любил:

Она достигла двадцати лет.

Она любила и была прекрасна.

Вечером погибла она,

Как роза от дуновения бури.

О могильная земля, не тяготи ее!

Она так мало взяла у тебя в жизни.

Но прежде, читатель, нам следует представиться по всей форме коменданту Дербента - таковы уж крепостные порядки!

***

Комендантом был майор Апшеронского полка Федор Александрович Шнитников; он