Этот неспокойный Кривцов

Помнится, еще в молодости мне встретился любопытный портрет благообразного человека в очках, под изображением которого пудель тащил в зубах инвалидные костыли. Это был портрет Николая Ивановича Кривцова. Писать о нем легко, ибо его не забывали современники в своих мемуарах, но зато и трудно, ибо перед этим человеком невольно встаешь в тупик: где в нем хорошее, а где плохое? Одно беспокойство.

Впрочем, если читатели останутся недовольны моим рассказом, я отсылаю их к замечательной книге М. Гершензона "Декабрист Кривцов и его братья", но я поведу речь о человеке, далеком от движения декабристов. Я приобрел Гершензона еще в молодые годы, примерно в ту пору, когда меня удивил этот пудель, несущий в зубах костыли. На моем экземпляре титул украшен надписью: "Акиму Львовичу Волынскому дружески от автора".

Но это так - попутно. А с чего же начать?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Николай Кривцов, еще подпоручик, стал известен императору Александру I небывалым пристрастием к холоду. При морозе в 20 градусов он ходил налегке, зимою спал при открытых окнах, в его комнатах не было печек. Помимо этого Кривцов обладал еще одной способностью - смело проникать в дома, где его не считали дорогим гостем. Так, однажды он - в мундире нараспашку - был замечен государем перед домом французского посла Коленкура, и царь, гулявший по набережной Невы, в удивлении навел на него лорнет. Полагая, что наказание за нарушение формы неизбежно, Кривцов явился в свой полк, доложив командиру, что государь лорнировал его слишком пристально, а за расстегнутый мундир командир посадил его на гауптвахту. Через день его вызвал цесаревич Константин, спрашивая - где он был вчера?

- В посольстве у герцога Коленкура.

- Молодец! Мой брат император указал похвалить тебя за то, что не шерамыжничаешь, а бываешь в хорошем обществе.

В битве при Бородине Кривцов был жестоко ранен в руку и при отступлении из Москвы оставлен в госпитале. Однажды, проснувшись, он увидел себя лежащим среди французских офицеров, раненных, как и он, в Бородинском сражении. Маркиз Коленкур при посещении своих соотечественников заметил и Кривцова:

- О, как это кстати! - воскликнул бывший посол. - Уверен, что вас непременно пожелает видеть мой великий император.

- Вы, - отвечал Кривцов, - даже не спросили меня, желаю ли я видеть вашего императора.

Москва горела. Коленкур дал понять, что Кривцову лучше не возражать, иначе его потащат силой. В этом крылась некая подоплека. Наполеон, уже понимая, что войны с Россией ему не выиграть, желал начать переговоры о мире, а посему он искал средь русских посредника для связи с Александром. Но диалог поручика с императором развивался не в пользу Наполеона.

- Как не стыдно вам, русским, поджигать свой город!

- Мы, - отвечал Кривцов, - благоразумно жертвуем частью своего наследства ради сохранения всего целого.

- Целое и так могло быть спасено - миром!

- Но мы, русские, слишком гордые люди.

- Я устал от фраз. уведите