Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

Единственное, в чем не был уверен зельевар — это история с Философским камнем. Скорее всего, она была тонко срежиссирована Дамблдором. Иначе, зачем притаскивать в его дом зеркало Еиналеж, когда тут точно будет Поттер. Так же совершенно спокойно позволять смотреть в него и помочь понять его тайны? Да и внушить Квирреллу ложные мысли о том, что камень может извлечь только мальчишка…

Если Поттер действительно обладал острым умом, то он уже давно понял, что во всей этой истории было слишком много совпадений для того, чтобы это все можно было назвать простой закономерностью. Снейп был уверен, что мальчишка давно обо всем догадался, и если до того он еще мог поделиться чем–то важным с ними, то теперь он видел в них только дополнительную опасность не только для себя, но и для своих друзей.

Это нервировало. Странно, но Снейп не мог выкинуть из головы мысли о том, что Поттер рядом с Каркаровым выглядел намного счастливее, чем когда–либо был с ним. Неужели он доверят Игорю только за то, что тот позволяет делать ему все, что он захочет и поддерживает его во всех безумных начинаниях? Возможно, все обстоит именно так. Но Поттер чрезмерно наивен, хоть Каркарову удалось оправдаться в свое время за совершенные преступления и купить себе свободу, он все равно остается Пожирателем. Игорь всегда был харизматичным, ярким и безрассудным. Он, даже не будучи фаворитом Темного лорда, позволял себе отпускать некоторые шутки, за которые другие бы были жестко наказаны. Это все лишь доказывало то, что Каркаров являлся очень нужным человеком. Не исключено, что именно из–за того несметного количества денег, что он имел.

Поттер вовсе не был глупцом, как бы ни прискорбно было это признавать. Вполне возможно, что он почувствовал в Каркарове покровителя, которым можно было с легкостью манипулировать. Игорь никогда не являлся действительно сильным и уверенным в себе человеком. У него было качество, которое он называл гибкостью, а другие — способностью пресмыкаться. Мальчишка и Каркаров взаимно использовали друг друга. Только Поттер не понимал, к чему это могло в итоге привести.

Знал ли Игорь о том, что под личиной пса скрывается Сириус Блек? И если знал, не он ли помог ему бежать из Азкабана, только потому, что его попросил Поттер? Сколько же остается вопросов, на которые хотелось бы немедленно получить ответы.

Поттер фигурировал во многих ситуациях, был в них ключевым звеном. Хотелось вытрясти из него все до последней крупицы информации. Делился ли он с кем–нибудь всем, что сидит в его голове? Вряд ли.

Паршивец был слишком похож на Снейпа в детстве. Зельевар ни с кем, даже с Лили не откровенничал о том, что было сокрыто в глубине его души, что волновало его или заставляло тревожиться. Поттер был в этом таким же, и это являлось отвратительным качеством потому, что из–за подобного можно многое упустить, а потом совершить массу ошибок, которые уже никогда не исправить.

Каркаров был ненадежным, даже страшным человеком. Он всегда отличался ораторскими способностями и мог расположить к себе кого угодно. Поттер мог быть убаюканным его приторными речами и мнимой заботой, а потом оказался бы в качестве ценного подарка, преподнесенного Игорем Темному Лорду для того, чтобы избежать смерти и получить прощение.

Бывших Пожирателей не бывает даже по той причине, что каждый из слуг Темного Лорда слишком дрожал за свою шкуру, и остаться в стороне, когда он возродится, было бы равнозначным подписанию смертного приговора самому себе. А все слишком хотели жить.

Люциус, пожалуй, лучше всех устроился из не осужденных Пожирателей. Его богатство вполне позволяло жить безбедно и не думать о завтрашнем дне. Большая часть денег у него была положена в Гринготтс под проценты, другая часть средств была припрятана в Международном Банке Содружества Горных Гномов. Малфой так же был владельцем нескольких магических предприятий, которые занимались изготовлением дорогой зачарованной мебели. Так же Снейп подозревал, что он участвовал в каких–то махинациях в маггловском мире. Конечно же, вряд ли он имела дело с кем–то лично, Люциус был довольно–таки умен для построения сложной схемы, в которой была бы задействована масса подставных лиц.

Для Малфоя вопрос возвращения к Темному лорду был очень важен. И это было не от большой преданности Темному лорду или его идеям. Всё упиралось в банальный страх за собственную шкуру и жизнь близких ему людей.

Люциус никогда не был хорошим человеком. По правде говоря, он являл собой нечто отвратительное: лжец, искусно меняющий маски, разделяющий всех окружающих согласно их полезности и материальному благосостоянию. Малфой впитал в себя всю грязь, что несло высшее общество, склонное к интригам и закулисным играм.

Но, несмотря на всё это, он оставался человеком, который искренне дорожил своей семьей. Вполне возможно, что Малфой любил свою жену даже, несмотря на то, что их брак был изначально заключен больше по расчету, чем велению чувств.

Нарцисса была умна, красива, мила и обходительна, но вместе с этим отличалась твердостью характера, уверенностью в себе и остроумием. Она была из той категории женщин, которых называли обаятельными стервами. Нарцисса не позволила мужу стать непоколебимым авторитетом, чьи желания были бы равносильными приказам. Люциус никогда не пытался изменить жене потому, что точно знал — как только она узнает об этом, тут же подаст на развод или, что было наиболее страшным для такого собственника как он, найдет себе любовника, чье положение не будет ни на йоту ниже его.

Малфой просто не мог не полюбить настолько яркую женщину со столь уникальной для светского общества индивидуальностью. Но не менее дорог был для него сын. На Драко чуть ли не с пеленок возлагались большие ожидания и надежды, но вместе с тем, его кошмарно баловали, превознося только за один факт существования. В итоге, вырос высокомерный, взбалмошный ребенок, с твердой уверенностью в том, что весь мир должен преклоняться перед ним и прислуживать. Из–за подобного поведения слизеринцы не стремились с ним дружить, сохраняли молчаливый нейтралитет. Около него крутились только Кребб и Гойл. Этим двоим было абсолютно безразлично заоблачное самомнение товарища, все, что их интересовало — это вкусная еда и их увлечение квиддичем. Малфой был для них чем–то вроде фона их обыденной жизни. В принципе, на активном общении с ним, скорее всего, настояли их отцы, которым хотелось быть как можно ближе к Люциусу и его финансовой поддержке.

Семья Кребба занималась бизнесом по перепродаже низкокачественных котлов из Китая. Там их производили, не заботясь ни о каких стандартах. Возможно, это было в первую очередь связано с тем, что в Азии вообще предпочитали глиняную посуду для варки зелий. Оловянные и алюминиевые котлы использовались только при изготовлении чего довольно–таки едкого или взрывоопасного. Так или иначе, дело Креббов не приносило высоких доходов потому, что продукцию, которую они перепродавали, приобретали только те, кто не мог позволить себе действительно качественные вещи.

Гойлы же занимались перепродажей корма для птиц и жаб, произведенного в Турции. Но их дела тоже вряд ли можно было назвать успешными. Многие предпочитали покупать более дешевую продукцию, сделанную в Англии, чем платить бешеные накрутки, в которые еще входили таможенные налоги на импорт.

По сути, что Креббы, что Гойлы в большей степени жили на проценты от состояний, накопленных их предками. Но ни одна из этих семей не привыкла экономить или в чем–то ограничивать себя и вполне возможно, лет через двадцать они бы окончательно разорились.

Мальчишка Малфой помимо самолюбования, панически боялся разочаровать родителей или нарушить какое–нибудь правило Рода. Отец для него являлся, чуть ли не божеством, достойным подражания и восхищения. Драко в силу своего возраста не мог видеть ошибок, допущенных Люциусом, и каждое его действие считал идеально правильным. Если будет продолжаться и дальше, то, скорее всего, он просто потеряется, попав из своего светлого мирка иллюзорных представлений в бушующее море жизни.