Нет вестей с небес (СИ)

Дальше по дороге, у самой кромки воды, встретились обломки самого настоящего грузового самолета. Некогда красный фюзеляж ныне торчал, вросший в песок, обгоревшими металлическими конструкциями. Хвостовая часть сливалась с валуном на отмели. Сколько лет он так уже лежал — неизвестно, но никому не было дела, никто не сообщал об этих обломках, только одинокий рыбак лениво копался возле них, теша себя надеждой откопать еще что-то ценное. Как ни странно, иногда и правда откапывали. Помимо самолета вдали, надетый на пики рифов, ржавел остров разбитого о скалы небольшого катера.

Вскоре с дороги вдоль побережья пришлось съехать, и через некоторое время перед глазами поплыли неприятно знакомые места. И снова этот мост, посеченный осколками снарядов, который Джейс пересекала в третий раз, и снова вдали мелькнул остров, где убили Оливера. Но эти воспоминания, хлестнувшие плетью, только добавили решимости: с Лизой такого не случится, тем более, она несла ответственность еще и за Дейзи. Она уже не та, которая бежала на помощь Оливеру, в ней уже умерло несколько человек, выплавляя все новых и новых фениксов из пепла прошлых личностей.

«Не живу — бьюсь рыбой об лед», — только с печалью подумал кто-то на задворках бреда.

Комментарий к 76. На распятии дорог Ну что? Кто-то добрался до этой главы? Я так смотрю: просмотры последней выложенной есть. Так вот... Кто смотрит, что вам мешает черкнуть мне два слова? Или хотя бы одно заветное “Проду?”, мне даже такого хватит, я рада буду любому вниманию, а то сложно судить. Понимаю, это тянет на эпопею. Еще грядет третья часть, в которой внимание будет сосредоточено на Ваасе и Цитре.

Замечаете? В первой – одинокая, сбитая с толку Джейс.

во второй – она и друзья.

Вот говорю... Прошу отзывов, а то немного тревожно, что народ смотрит первые главы, хотя по факту – не совсем, вернее, по статистике.

====== 77. С пулей в груди ======

Нелегко искать объяснения и оправдания,

С пулей в груди трудно быть непредвзятым.

Но разве чужая боль не есть наказанье?

И разве нет кары страшнее, чем быть виноватым?

© Flёur «Расскажи мне о своей катастрофе».

Ближе ко второй половине дня показалась и деревня Аманаки, но Герк и не думал останавливаться, бормоча что-то. Взгляд его был ясен и целеустремлен, он точно просил удачи, чтобы не встретить на пути пиратов. Может, и не просил, а просто снова вел одному ему ведомыми тропами контрабандистов. Но все-таки казалось, что центральная часть острова стала чуть тише. Они и правда не встретили ни единой машины. Однако у самой деревни мужчина все-таки затормозил, стирая пот со лба. Водитель устал, тем более еще предстояло проникать на мистический корабль. О, хоть бы он оказался реальным! Да еще найти бы лодку. Вот о чем он еще и не думал, снова ожидая подарка судьбы, точно не пугаясь, что могло бы приключиться, не случись в деревне людей с джипом. Хотя кто для него эта Лиза? Кто для него Джейс? Какие-то несчастные девушки, которых и на острове проживало немало. Всем-то помогать он не вызывался, да и с ними пошел не иначе обещаниями Дейзи остаться с ним. Хотелось верить, что женщина не только из-за отчаянного положения выбрала этого богатыря «с приветом».

Вот снова маячила деревня ракьят, обнесенная железным забором. Да смешно называть забором: одни дыры и прорехи, даром только укреплением служили земляные валы.

В деревне незваных гостей не ждали, с недоверием вышли навстречу несколько молодых крепких парней. Джейс инстинктивно поежилась от вида смуглых хмурых дюжих молодцев с автоматами наперевес: слишком еще свежа была память о том дне, когда ее изгнали, слишком мало времени прошло, чтобы заросла рана на наполовину отрубленном мизинце, оставшаяся вечным напоминанием о том дне, когда оказалось, что союзников тоже можно убивать, потому что ведут себя не лучше врагов. Слишком явно в подсознании вспомнился запах резкого одеколона… Запахи порой врезаются в память лучше всяких слов и картинок. Она не помнила лиц тех, кого убила, зато отчетливо ощущала кожей запястий руки Вааса, которые повелевали застрелить тех двоих ракьят. В тот день все смешалось: небо, земля.

Показалось, словно если даже смотреть в небо, ничего не останется, кроме грязи под ногами. И если бы не Герк и Дейзи, если бы… Нет, слово «если» здесь не действовало. Миллионы «если» вели к смерти, а она все еще оставалась живой, хотя, казалось, ушла на дно тяжелым камнем, привязанным к ногам Райли, сгорела лодкой, уносящей в закат тело Оливера. Но все еще жила. И не знала, кто враг, кто друг. Уже не ведала, не могла разобраться в мире хитрых стратегий и тактик, в мире, где боролись интересы и вращались веретенами деньги, плетя кровавые нити из разломанных судеб.

И вот снова оказалась у деревни, где все начиналось. На острове все повторялось.

А в деревне бегали забавные мартышки, ходили люди. И так не хотелось ненавидеть их, ведь стоило ненавидеть пиратов. В конце концов, что сделала ей женщина с ребенком, которая собирала лиловые цветы у забора? Что сделал ей парень, метущий порог большого дома старейшины? Но отчего же и они казались виновными? Они сделали ей больно. И кто-то в ней, какое-то чудовище, желало мстить всем, каждому, кто был хоть как-то связан с Цитрой. Безумие! Это безумие…

Бред прорывался вулканами, зрел фурункулами в вечерней духоте, а над головой алели облака и солнце все дальше скалывалось за дальние острова неизвестного архипелага, что маячили далеко за горизонтом, только просматривались они у берега моря, Джейс просто знала, что они там есть. Может, и нет. Может, мир каждый раз исчезал, стоит только отвернуться. Деревня существовала словно внутри какого-то существа, из нее небо виделось только через зеленое переплетение ветвей.

Герк тем временем, крякнув, выкатился из-за руля, потягиваясь.

Дейзи последовала за ним. Джейс сослалась на то, что сторожит машину, не двинулась с места, как влитая, нервно вцепившись в винтовку. И сторожила она не машину от врагов, а местных от себя.

«Вон из моей головы!» — крикнула она на себя, когда в сознании возникла смеющаяся фигура Вааса, и снова он твердил, что он прав, во многом прав, но ведь во многом неправ. Неправ с тех пор, как посмел убить того, с кем раньше был заодно. С тех пор любая его мысль, любое его верное слово — не истина, а яд, не буквы, а смрад. Но - о, ужас — он словно предсказывал все, что случилось с ней! Впрочем, это не умаляло ненависти к нему. Впрочем, нет. Ненавидела она тех, кто не слышал, тех, кто строил преграды из убеждений, тех, кто травил, не желая слушать. За это она теперь ненавидела ракьят, не зная, как доказать себе, что не все подобны тем двоим недалеким идиотам с «Ржавого Двора». Но покалеченное сознание не верило, как бы разум ни пытался убедить, сотрясая грудную клетку бессильным гневом.

А Герк повстречал общего старого знакомого на окраине деревни, объясняя, что они здесь забыли. Дени понял его с полуслова, но будто избегал глядеть на Джейс. Конечно! Она же источник распространения заразы несчастий на мистическом уровне. Если жрица это почувствовала, если ей так показалось, значит, не стоит лишний раз контактировать с сакрально «нечистым» существом, ведь это как анти-талисман, а настоящий талисман им был нужен как никогда.

— Как жизнь, Дени? — в своей сонливой манере спрашивал Герк.

— Герк! Мы перешли в наступление! — с надрывным воодушевлением восклицал Дени, глаза его сияли, лихорадочно, воодушевленно. — Аванпост возле лагуны! Ржавый двор! Все наше на запад до пересечения трех рек!

— Отлично, дружище! Так держать! — хлопнул его по плечу Герк.

Они еще о чем-то говорили, но Джейс не слышала. Или не слушала, погруженная в унылое забытье ожидания. Остановка в пути вводила ее в ступор: когда еще подскакивали на кочках и тряслись в дороге, мысли о том, где достать лодку, что ждало на неизвестном острове, могли не донимать. При остановке транспорта они заполнили всю голову, точно пчелы крупный улей.

Вскоре Герк и Дейзи вернулись с немного растерянным видом, держа в руках какую-то провизию и воду. Контрабандист удивленно протянул, обращаясь недвусмысленно к Джейс: