Klangfarbenmelodie (СИ)

Аллен замер на месте, словно не в силах состыковать слова мужчины с тем, что наверняка слышал от Роад прежде. А потом — просто глубоко вздохнул, будто в попытке смириться, и мягко повел подушечкой скрытого тканью пальца по его губам.

Как же Тики хотелось ощутить его горячие пальцы…

— Поехали ко мне, Малыш, — тихо выдохнул мужчина, улучая момент и слегка всасывая палец юноши в рот. Аллен вскинул брови и уже открыл рот, чтобы ответить (наверное, отрицательно), но Тики тихо попросил: — Пожалуйста. Я очень хочу тишины. Обниму тебя и усну. Мне очень нужно успокоиться.

Юноша молчал с несколько секунд, неотрывно смотря ему в глаза каким-то незнакомым взглядом — спокойным, сосредоточенным, но ужасно нежным и каким-то даже жалостливым, и, улыбнувшись, кивнул, медленно прикоснувшись лбом к его лбу.

— Конечно, поехали к тебе, — прошептал он, легко поцеловав мужчину в губы, и крепко обнял его, выдыхая в шею и опаляя кожу горячим дыханием. — Я просто очень волнуюсь за тебя, Тики, поэтому пообещай мне, что ничего глупого ты не сделаешь, хорошо?

Микк сглотнул, уверяя себя, что убийство Адама глупостью не является, и кивнул.

— Обещаю, — выдохнул он в ответ, и Аллен обрадованно кивнул, потеревшись носом о его шею.

— Отлично, — улыбнулся он ободряюще. — К тому же… я ведь ни разу не был у тебя дома. Чем, интересно, набит твой холодильник…

Тики хохотнул, ощущая себя еще немного легче, но вместе с тем немного и тяжелее. Как же все это со временем усложнялось…

— Полуфабрикатами.

Он мягко поцеловал юношу в шею, осторожно отогнув воротник его рубашки и спустившись к ключицам. Аллен охнул, цепляясь за его плечи и откидывая голову назад, и облокотился спиной на руль. И — хрипло засмеялся, вселяя в мужчину прежние спокойствие и уверенность.

Дома у Тики они были уже спустя полчаса. Сплелись клубком из тел на кровати, прижимаясь друг к другу и лениво целуясь, пока кого-то из них (вспомни еще, кого именно) не сморило.

В эту ночь Микк спал так спокойно и крепко, как еще, кажется, никогда.

***

Аллен проснулся оттого, что правая рука затекла настолько, что уже болезненно покалывала, и, слишком ленясь раскрывать веки, ощутил, как его осторожно прижимает к себе Тики. Ему было душно, тяжело (потому что кое-кто закинул на него свои тяжеленные конечности) и, чёрт подери, больно, но вставать не хотелось совершенно. Юноша слегка подёргался, пытаясь вытащить собственную руку из-под груди Микка, и, освободившись, с приятным удивлением обнаружил, что мужчина, забавно морщась и причмокивая, обхватил его обеими ногами, заключив в крепкие объятия, и шумно выдохнул в шею, щекоча горячим дыханием кожу, отчего Уолкер, не выдержав, хохотнул.

Который сейчас был час? Кажется, где-то около восьми, потому что примерно в это время он обычно и просыпался на выходных, но часов поблизости, чтобы проверить, не обнаружилось. Тики-то, скорее всего, проваляется до обеда, потому что за время их знакомства мужчина редко вставал раньше одиннадцати, и это на первых порах очень удивляло юношу (даже раздражало), но впоследствии он привык.

Сейчас бы только выкарабкаться из его приятных объятий так, чтобы не разбудить, и можно будет в магазин сбегать, приготовить что-нибудь, даже душ успеть принять. И Баку позвонить, точно. Вновь заведёт свою шарманку, так что лучше это сделать с утра, чтобы потом не сильно отвлекаться.

Аллен осторожно погладил Микка по плечам, потёршись щекой о его макушку, и медленно провёл пальцами по рукам до ладоней, аккуратно убирая их со своей талии и улыбаясь оттого, как протестующе замычал во сне мужчина, но всё равно повиновался, и через несколько минут юноша был уже полностью свободен, проделав такую же процедуру (и получив очередную порцию обиженного сонного ворчания) и с ногами.

Было и правда восемь утра — прекрасное время, чтобы успеть сделать всё, что необходимо, до того, как Тики проснётся.

Приняв душ и немного поморозив левую руку холодной водой, Уолкер, в который раз удрученно взглянув в зеркало на своё отражение, как можно быстрее покинул просторную ванную и с восторгом принялся рассматривать кухню — большую, светлую, с потрясающим набором техники, которой, очевидно, никто в этой квартире не пользовался на полную катушку.

В холодильнике оказались по большей части полуфабрикаты (юноша обречённо вздохнул, качнув головой), на боковых полках нашлись помидоры и твёрдый сыр, а в шкафчике рядом с окном (на нём были светлые занавески) обнаружилась ещё и пачка с макаронами. Аллен, задумчиво кивнув, заглянул в спальню и, улыбнувшись тому, что Тики теперь прижимает к себе большую мягкую подушку, покинул квартиру, с минуты две скитаясь по округе, чтобы разобраться, в каком это районе находится. В итоге, поняв, что, вообще-то, Микк живет рядом с центром (что ни разу не удивило), он направился в магазин.

Примерно к половине одиннадцатого Уолкер был уже вновь на кухне и разделывал свинину, горя желанием запечь её с начавшими подгнивать помидорами и сыром. Готовить что-либо из японской кухни было бы слишком затратно, потому что у Тики ничего здесь подходящего не было, а юноша, вообще-то, работающий поваром, знал много блюд совершенно разных кухонь.

Когда макароны были сварены, а мясо — отправлено в духовку, Аллен, тихо прокравшись мимо спящего мужчины, вытащил из кармана толстовки телефон (Микк заставил его вчера переодеться в свою домашнюю одежду), и также тихо ускользнул на кухню.

— Господин Бак? Доброе утро, — поздоровался он, когда после длинных гудков на том конце провода послышался недовольный и заспанный голос.

— Уолкер? — удивился тот, словно бы ожидавший, что Аллен ему вообще сегодня не позвонит, и прокашлялся, раздав сердитые указания нескольким работникам.

— Что, с самого утра на ногах, господин полицейский? — с беззлобной усмешкой поинтересовался юноша, на что Бак лишь горестно вздохнул.

— Полиция никогда не дремлет, — заметил он устало, и юноша ощутил себя немного… злорадно.

— Во-о-о-т как, — хохотнул он легко. — Ну так чего вам от меня-то надо? Алиса вроде все вам сказала.

— А она тебе и рассказать успела, про что мы беседу вели? — судя по тону, Бак ухмыльнулся. — А про кавалера ее ты знаешь? — поинтересовался он заговорщицки.

Аллен закатил глаза, чувствуя, что уже даже и не краснеет почти. Ну потому что в последнее время на их с Тики связь указывали все, кому не лень, и за это время… в общем, можно было привыкнуть.

— Знаю, — откликнулся он. — А ты как сплетник будешь докладывать, с кем и когда Алиса по углам обжимается?

Бак тут же смущенно закашлялся и извинился, переводя тему и давая Аллену вздохнуть спокойно.

— Ну вообще-то я с тобой про банды поговорить хотел, — заметил он, — вот и просил позвонить… Ты бы мне рассказал, кто у вас там с перерезанными глотками валялся несколько недель назад. И кто это с ними сделал. Алиса сказала, обсудить это подробнее можно с тобой, вот и…

Юноша устало вздохнул, на самом деле, не слишком желая вспоминать всё, что было связано с Семьёй, и принялся неохотно рассказывать:

— Это были шпионы Адама, Бак, — без уважительных суффиксов и разных отговорок, потому что тема была серьёзной и настроение на какую-либо вежливость совершенно не было. Да и, на самом деле, Аллен вообще редко был учтивым в разговоре, в отличие от той же Алисы, которая говорила на кэйго. — Напали на меня, и мне пришлось убить их, — спокойно проговорил Уолкер, улавливая задумчивое мычание по ту сторону провода.

Вот за что ему нравился этот коп, так это за то, что он никогда не задавал глупых вопросов и реагировал на все события как положено: без удивлённых вздохов, без обвинительных взглядов, чётко и бесстрастно, как и должен был воспринимать все события полицейский.

— Но ты же обычно никого не убивал, — возразил Бак, и у Аллена отчётливо встало перед глазами, как мужчина озадаченно трёт подбородок. — Что же произошло на этот раз?

— Меня подстрелили, — безразлично ответил юноша, смотря в окно. — Вероятность того, что повяжут, была высока, из-за чего самым оптимальным вариантом было зарезать их.