Klangfarbenmelodie (СИ)

— А я из общаги аромат знакомой стряпни учуяла, — не осталась в долгу девчонка. — А вы тут… — она лукаво заулыбалась, — прямо на столе… Ну вот, Тики, а ты ныл, что тебя отшили. И еще так печально… — она слезливо надула губы, тут же растягивая губы в пусть мстительной, но довольно беззлобной ухмылочке. — Конспирация? А Неа знает?

Тики вздохнул, глядя в сторону, и, как будто даже не замечая сопротивления Аллена, усадил юношу к себе на колени, придерживая за талию.

— Ну вот чего ты издеваешься? — стоически поинтересовался он, устроив подбородок у Уолкера на плече. Аллен тут же ощутил, как у него горит щека, и подумал о том, что нет, этого не может быть — чтобы Тики краснел. — Хочешь смутить своего взрослого дядю?

Роад в ответ лишь белозубо заулыбалась, подскакивая к ним, и прижалась к юноше всем телом, обнимая и чуть ли не выдергивая из рук ошалело поднявшего на неё взгляд Микка.

— Алленчик мой! — важно воскликнула она, и Уолкер горестно закатил глаза, предчувствуя надвигающуюся бурю.

Девочка обняла его за талию, медленно перетягивая к себе и задорно сверкая глазами, и уложила подбородок ему на плечо, явно с вызовом смотря на замолчавшего Тики.

Роад была странной, чёрт подери, подругой — чуть ли не единственной из его окружения, кому Аллен позволял так к себе относиться. Была, конечно, ещё Линали, которая не против частенько применить насилие, чтобы вбить в головы друзей что-то очень важное, и Канда с Лави, один из которых выбивал всю дурь одним ударом, но слушался почти (и это главное слово) беспрекословно, а второй любил болтать так много, что иногда (постоянно) хотелось ему рот скотчем заклеить, но только Камелот позволяла себе на нём виснуть, обнимать, целовать, визжать и так далее по только одному ей известному списку, где, видимо, описывалось поведение благовоспитанной леди, но девочка отчего-то всё воспринимала по-своему. Сильно по-своему.

— Малыш. Мой. — Угрожающе прошипел Тики, и Аллен горестно вздохнул, когда Роад всё же чмокнула юношу в щёку, и, услышав уже ставшее опасным рычание, одним движением оторвал мелкую пигалицу от себя за пояс на пышном платьице, наблюдая, как та пытается пальчиками зацепиться за штанину или футболку с обиженно надутыми губами.

— Так, шмокодявка, садись за стол, пока я не разозлился, иначе пинком отсюда выгоню и даже жалеть не буду, — спокойно, но с грозным видом, проговорил Уолкер, чувствуя, как сильные мужские руки вновь обхватывают его талию и притягивают к груди.

Отлично. Так смущает, но вроде бы и спокойнее как-то. Во всяком случае, от Тики хотя бы можно было предположить, чего ожидать… Не то что от Роад.

Девчонка тут же вспорхнула обратно за стол, сверкая на них хитрыми глазами, и захихикала.

— Не буду лезть, если поко-о-о-рмиршь!

Уолкер обернулся к Тики (как смог, и на самом деле это наверняка выглядело чрезвычайно забавно), стремясь разрядись обстановку, и со вздохом поинтересовался:

— Мы ее покормим? Если покормим — она, вполне вероятно, уйдет…

Еще один плюс их отношений — Роад никогда не обижалась на негостеприимность. По всей видимости, потому, что сама нередко была незваным и нежданным гостем, который заявился ну очень не вовремя (например, как сейчас).

Тики проворчал что-то нелицеприятное (и вполне возможно — нецензурное) себе под нос и уткнулся юноше носом в плечо, окончательно разворачивая к себе лицом и недовольно хмурясь.

— Какого хрена вообще… Это моя чертова квартира, я хочу покоя, и нечего у меня отбирать его…

Роад вздохнула, снова вспархивая со своего места, в своем очередном платье легкая и воздушная как Дюймовочка, и подошла к ним, вмиг становясь какой-то подавленно-сердитой.

— Ну вот что ты сделал с моим дядей, а? — понуро опустила она плечи, обращаясь к Аллену. — Был зверь зверем, а ты его в собаку домашнюю превратил, и он теперь на племянницу родную скалится… Подумаешь, уж и пошутить нельзя…

— Этот фокус у тебя не пройдет, — фыркнул в ответ Тики, крепче сжимая охнувшего юношу в объятиях. Он по-прежнему хмурил брови, но уже не был таким разозленным. — Прекрати комедию ломать.

— Это из-за Вайзли и папочки? — между тем, словно не обратив внимания на грубость, выдохнула девочка, протягивая руку и ласково поглаживая мужчину по плечу.

Аллен дернулся в ошеломлении. И зачем она это сказала?.. Тики же лопнет от негодования!

Но мужчина лишь вздохнул, становясь вмиг ужасно усталым и вымотанным, и Уолкер тревожно перевёл взгляд с него на Роад и обратно.

— Из-за твоего грёбанного папочки всё, — процедил Микк, почти до боли сжимая Аллена в объятиях, так, что, скорее всего, синяки останутся, но юноша не обращал на это внимания. — Отделался малой кровью, ну-ну, идиот, пляшущий перед Адамом на задних лапках, — змеёй прошипел он, совершенно злой и гневный. Роад взволнованно и мягко погладила мужчину по руке. — Сказал, что нам всё равно не сбежать, так что не нужно больше и пытаться. Сказал, что Малышу лучше будет в Семье, под крылом Адама, который всю жизнь ему и разрушил, — выговаривал он сквозь зубы, такой напряжённый и чуть ли не дрожащий от переполняющей его злобы.

Аллен осторожно положил щеку ему на макушку и провёл пальцами от плеча до ладони.

— Всё будет хорошо, Тики, — шепнул он, целуя его в висок и понимая, что ничего уже не будет хорошо.

Роад сглотнула, ничего не говоря, и мягко обняла их обоих, прижимаясь тонкой фигуркой к Микку.

Мужчина осторожно, как будто неуверенно разжал стискивающие Аллена объятия и одной рукой, как-то словно неловко, прижал девчонку к себе. Та тут же обвила шею Микка руками и уткнулась носом ему в шею.

— А, нет… — облегченно пробормотала она, — как есть зверюга… Всегда свое защищаешь. Но ведь я же… — здесь Роад вздохнула, чуть отстраняясь, и с надеждой посмотрела Тики в лицо, — я же не перестала быть твоей семьей, правда?

Голосок у нее чуть дрогнул, и Аллен неверяще пронаблюдал за тем, как мужчина остервенело замотал головой, мягко целуя племянницу в щеку. И это был такой заботливо-родственный, но вместе с тем совершенно панибратский жест, что вмиг эти двое показались юноше не дядей и племянницей, в скорее бесконечно близкими братом и сестрой.

— Конечно нет, — согласился Микк с бледной улыбкой. — Ты из-за этого небось и притащилась, пигалица мелкая, а?

Роад отрывисто кивнула головой и шмыгнула носом, снова бросаясь ему на шею и крепко-крепко обнимая.

Аллен не сдержал улыбки и, дёрнув мелкотню за короткую прядь, а Тики поцеловав в макушку, встал и через несколько минут поставил перед подругой, уже успевшей усесться на отдельный стул и задорно улыбающейся, тарелку и чашку с кофе, после чего сам рухнул на своё место, возвращаясь к недопитому чаю.

Несколько минут за столом стояла вполне уютная тишина, прерываемая лишь постукиванием вилки о фарфор и восторженными мычаниями Роад, очевидно, вновь ужасно голодной — Аллен постоянно готовил ей в общаге на несколько дней вперёд, чтобы девочка не питалась полуфабрикатами и фастфудом. Это был такой жест его заботы, и подруга принимала его с огромнейшей благодарностью.

Вообще, они были знакомы уже давно — всё детство Уолкер рос вместе с ней в главном доме, потому что семья Шерила тогда жила рядом с ним. Семья тогда вообще была намного… уютней, что ли. Наверное, сказывалось присутствие Майтры и относительная вменяемость Адама, который, на самом деле, был… был… довольно хорошим что воспитателем, что главой — Аллен признавал это, потому что до семи лет мира без этого мужчины не видел и не мыслил.

Старик часто играл ему пьесы на рояле, напевал что-то из репертуара Хинако, рассказывал забавные истории и смеялся, был искренним и любящим. Особенная порция тисканий и целовашек всегда отводилась как раз Роад, которая с восторгом принимала любвеобильность главы.

А потом умер Майтра, Адам сошёл с ума окончательно, Аллен с Неа сбежали, и все связи с Семьёй исчезли.

И через пять лет Уолкер внезапно увидел Роад на улице в парке. Стоит ли говорить, сколько страха и испуга это вызвало? Да юноша чуть инфаркт там же не получил, но решил всё же проследить за девчонкой, чтобы убедиться, что та неопасна и что всё это просто случайность.