Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

Так же, Поттер не исключал, что это был очень необычный дар, приобретенный за Гранью. Но тогда почему Гилберт сказал, что после принятия Сыворотки ему будет плохо? Гарри пытался ухватиться за все разрозненные кусочки фактов, что были у него в голове, но они никак не складывались в единую картину. Если полагаться на слова Готта о том, что Гарри не поверит, если он озвучит имя виновника, то это значит, что это или кто–то близкий ему, или тот, кто кажется совершенно не опасным и не имеющим никакого мотива.

Тогда стоило идти от обратного, и исключить всех тех, в чью вину он мог поверить. В таком случае отпадали Роберт Стааф и братья Бруевичи. Дальше опять были одни вопросы. Если даже предположить, что таким странным образом ему хотел отомстить Дориан, то в мае его не было в Дурмстранге, именно тогда, когда была получена первая карта. Да и зачем накладывать на кого–то Империо, чтобы его самого избили? Стан изначально не стал бы себя вести так глупо, да и мстительностью он не отличался.

Поттер терялся в догадках, и это изводило его. Может быть, он действительно перестал относиться к происходящему серьезно? Скорее всего, именно так оно и было. Слишком уж он привык в детстве к нападкам со стороны Дадли и его банды и теперь, попав в подобную ситуацию в Дурмстранге, вновь вошел в режим своеобразного безразличия и восприятия событий как данности. Гарри мог сказать, что долгое время девизом его жизни было: «Не можешь изменить, смирись».

Этот год казался ему каким–то липким, тягучим… Хотелось поскорее оставить второй курс позади себя с его проблемами и как можно скорее перейти на третий.

Квиддич уже так не радовал, и единственная сыгранная игра в декабре ничуть не принесла удовольствия. Быть охотником оказалось куда интересней, чем вратарем, но прежнего азарта и запала не было. Сказочность и необычность пропала. Гарри вообще чувствовал в последнее время полнейшую апатичность ко всему. Не хотелось абсолютно ничего. Вообще.

Возможно, когда в жизни слишком долго были негативные эмоции, со временем психика притупляет яркость реакции, чтобы снизить нагрузку на нервную систему и не дать человеку просто сойти с ума.

Усталость была колоссальной. Хотелось какой–то передышки, возможности остановиться и почувствовать себя в покое и безопасности. Все что у него было сейчас — это большой воз неразрешенных проблем, опасения из–за неизвестности и несколько друзей, от которых он немного отдалился за последнее время. Гарри и раньше был довольно–таки замкнутым, но в последнее время, это стало еще сильнее. Замкнутость стала своеобразным защитным панцирем от внешнего мира и новых проблем, что он мог принести.

* * *

Когда корабль подплывал к Шабашу, нервозность, преследовавшая Гарри с самого момента пробуждения только усилилась. Дориан волновался не меньше, чем он, и у него были на то причины. Он полагал, что перед тем как отправиться домой, им предстоит обсудить инцидент с книгой.

Пристань была забита людьми, в основном улыбающимися родителями, которые встречали своих детей, приехавших на каникулы. Слишком много было радости на их лицах. Гарри поморщился. Он научился справляться со своей завистью, подавлять ее и не давал столь темным эмоциям прорываться.

Касиан выделялся в толпе. Он стоял с идеально прямой спиной и расправленными плечами. Его лицо ровным счетом ничего не выражало. Люди обходили его стороной, стараясь не задеть, слишком уж величественно и в некотором роде надменно выглядел он.

Дориан лишь презрительно фыркнул, заметив брата.

— Позер, — тихо прокомментировал он, даже не скрывая свою неприязнь.

Волнение Гарри усилилось. Конечно, они приволокут Дориана куда–нибудь, но ведь не заставишь же его насильно пить чью–то кровь. Как они будет действовать дальше? Видя такое поведение друга, Поттер вообще сомневался, что они вообще куда–нибудь дойдут. Стану ничего не стоило начать выяснять отношения прямо здесь, а потом, обидевшись, убежать домой.

— Рад вас приветствовать! — озорно улыбнулся Касиан и протянул им длинные темные мантии с глубокими капюшонами.

— Зачем это нам? — резко спросил Дориан.

Касиан приподнял брови.

— Вообще–то твой друг довольно–таки известная личность. Мы тоже весьма запоминающиеся, особенно из–за цвета глаз, — пояснил он, совершенно не обращая внимания на тон брата. — Нам не нужно слишком много внимания и перебранок. Нечего светиться перед хозяином гостиницы.

Гарри надел поверх своей одежды предложенную мантию. Его порадовало то, что Касиан действительно серьезно подготовился и просчитал все на несколько шагов вперед. Стан после некоторых колебаний поступил так же, как друг.

Всю дорогу до гостиницы они молчали, и Поттер несомненно был этому рад. Слишком уж много эти двое могли наговорить друг другу и поставить под угрозу все мероприятие.

Они подошли к старой, трехэтажной таверне. Вид здания был совершенно непрезентабельный. На вывеске значилось «Гарцующий питон» и почему–то была изображена куриная ножка. Фантазия у владельца этого заведения явно была странной. Возможно, дело было именно в том, что он сам любил пропустить стаканчик. Вокруг таверны валялось очень много пустых бутылок и рыбьих хвостов. Видимо, это место пользовалось большей популярностью в качестве пивной, а не гостиницы.

Гарри вопросительно посмотрел на Касиана.

— Чем лучше место, тем больше внимания. А здесь заплатил и тут же перестал интересовать хозяина, — невозмутимо прокомментировал он.

— Все–таки как–то это слишком, — заметил Дориан, наморщив нос.

Таверна внутри оказалась ничуть не лучше, чем снаружи. Уборкой помещения явно никто не озабочивался: всюду была грязь, местами на полу валялась шелуха и рыбья чешуя.

Весь первый этаж занимал огромный бар с множеством столиков и лавками около них. Посетителей, не смотря на то, что было только утро, было предостаточно. Сразу за барной стойкой проглядывалась кухня, из которой доносились ароматы жареного мяса. По помещению туда–сюда бегала официантка — добротная женщина средних лет со спутанными светлыми волосами.

— Ключ от тридцать девятой комнаты, — попросил Касиан, приблизившись к бармену.

Старик поднял на него мутный взгляд и внимательно посмотрел на обратившегося к нему.

— Пароль? — буркнул он.

— Синие паруса.

Бармен на какой–то момент задумался, а потом кивнул.

— Верно, — неприветливо произнес он и, покопавшись под прилавком, извлек связку ключей. — Вторая часть платы.

Касиан положил на прилавок туго набитый монетами мешочек. Старик немедленно дернулся за ним и, покачнувшись, чуть ли не упал со стула. От него очень сильно несло перегаром. Гарри поборол желание немедленно заткнуть себе нос.

После того, как монеты были пересчитаны, ключ наконец–то оказался в руках вампира, и они направились наверх. Старая шаткая лестница находилась в самом конце зала. Гарри с опаской поднимался по слабым ступеням, постоянно опасаясь рухнуть вниз.

Комната оказалась в самом конце коридора третьего этажа. Внутри находились два кресла с промятыми сиденьями, довольно–таки большая кровать, заправленная серым покрывалом, маленький журнальный столик и дырявый ковер на полу. Как только дверь за ними захлопнулась, Дориан немедленно скинул с себя мантию и развернулся к брату.

— Как ты смел передать Гарри это! — он из–за пазухи достал книгу.

Поттер наложил заглушающее заклятие на комнату и начал раздеваться. Касиан принялся расставлять на журнальном столике зелья, последними он достал два больших бутыля с кровью… Гарри вытащил из внутреннего кармана Восстанавливающее и перекинул флакон старшему Стану.

— Я всего лишь пытался найти возможность спасти тебя и не довести до убийства, — рассеянно отозвался Касиан, проверяя, не забыл ли он что–то.

Гарри остался обнаженным по пояс, ему не хотелось, пачкать свою одежду кровью. Он откинул покрывало в сторону и улегся в постель.

Дориан перевел на него ошалевший взгляд.