Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

— В смысле?

— Не того, что ты поднимешь их на пару метров и отпустишь, а запустишь чем–то довольно–таки болезненным или того хуже…

— Дать повод исключить меня?

— Да, но выгонять тебя отсюда просто так тоже бессмысленно. Нужна необходимая мотивация… Может, им нужно твое место? Хм… Если отобрать у тебя погоны, то главой Восточного станет Лука Ковач. Лично я никогда не замечал за ним честолюбия или стремления к власти. В нем много любопытства, именно поэтому новые знания впитывает как губка, отсюда и высокий рейтинг. Вряд ли он начал бы действовать настолько глупо и неосмотрительно. Его присутствие на новом посту устроило бы только его сестер и то из–за лишнего повода погордиться братом. Эта теория выглядит какой–то несостоятельной.

Каркаров начал постукивать ногой по полу. Гарри же подтянул одеяло поближе к подбородку.

— Может, меня просто считают угрозой всему порядку в школе? Возможно, это опасения взрастить во мне Темного лорда?

Директор покачал головой и фыркнул.

— Тогда здесь бы не учился Гриндевальд.

— Но он уже ушел в свое время из школы.

— Ушел, — кивнул директор. — Его исключили за то, что он едва не убил своего однокурсника. По неизвестным причинам Геллерт ненавидел евреев и их конфликт был именно на национальной почве. К тому времени Гриндевальд был главой школы. Он обладал исключительной харизматичностью и острым умом. Этот человек был способен видеть то, что было недоступно другим. Пойми, Гарри, невозможно просто так стать Темным лордом. На самом деле этот титул — великая глупость. Человек может вести за собой других разными способами, для этого не обязательно заниматься политикой или достигать какого–то величия. Обладать высоким магическим потенциалом не самое важное в этом, огромное значение имеют ум, проницательность, харизматичность и удачливость.

Гарри прижал колени к груди.

— Тогда зачем они делают это?

— Это тот вопрос, на который я хотел бы сам получить ответ. Возможно, просто испытывают.

— Для чего?

— Не знаю… Одному Кощею понятны все мотивы, — покачал головой Каркаров. — Уж он–то смог дать ответы.

Поттер покосился на него, пытаясь что–то понять из его интонаций.

— Вы теперь не накажете ребят? — спросил Гарри.

— Скорее всего, нет. Сейчас с ними работают, чтобы снять Империо, как ты знаешь, это не просто. Сразу отменить его может только человек, который накладывал. Кстати, о случившемся было сообщено твоему опекуну, — Каркаров поморщился.

— Он вам не нравится?

Директор кивнул.

— Северус был отличным Пожирателем, именно поэтому я предполагаю, что из него получился плохой опекун. Любые положительные качества считались слабостью, ограничением. Мы должны были отказаться от собственной души, стать машинами, знающими только исполнение его воли.

— Он всегда был жестоким?

— Да, — Каркаров закрыл глаза. — Всегда. Темный лорд никогда не скрывал этого, как и того, каким путем придется достигать задуманное. Но люди видели его революционером, реформатором. Он обещал своим последователям не только власть в стране, но и власть над жизнью. Темный лорд играючи создавал новые проклятия, находил слабые места уже существующих… Любому было понятно, что перед ними гений. Это невозможно объяснить, но рядом с ним будто бы останавливалось время. Хотелось пасть пред ним ниц, и благодарить за то, что позволил находиться поблизости от него. Подобную энергетику я, пожалуй, никогда больше не встречал. Темный лорд умел направить, он искусно находил в человеке все его мечты и желания, а потом как фокусник предлагал желаемое. Никто не мог устоять перед ним, а если кто–то смог, то, скорее всего, был убит. Весь ужас от того, куда ты попал, пойдя на поводу своих желаний, осознаешь только потом, когда вокруг тебя не остается ничего, кроме чужой крови и грязи. Северус, мне кажется, так и не осознал всей низменности власти Лорда. Казалось, он наслаждался каждым убийством. Кстати, за это Лорд и любил его.

Гарри положил подбородок на колено и уперся в Каркарова изучающим взглядом.

— Вы пошли бы за ним дальше, если бы перестали себе чувствовать только лишь оружием в его руках?

— Вряд ли, — покачал головой Каркаров. — Сейчас я иначе смотрю на его идеологию. Мир не станет лучше без магглорожденных. Они приносят свежую кровь и идеи, чистокровные слишком консервативны, чтобы позволить себе двигаться дальше.

— Чего они боятся?

— Потерять власть. Они уже заметили, что чем сильнее развивается цивилизация, тем больше прав и свобод начинает хотеть народ и тем меньше прощает правителям ошибки. Никто не хочет потерять влияние или стать в равное положение с остальными. Это значило бы признать других магических существ и допустить их активное участие в политике. Если кентаврам все равно, то вот гоблины могли бы натворить дел. Да, инакость люди признают всегда болезненно, им тяжело действительно принять кого–то, сильно отличающегося от них.

— А что значит быть человеком?

— Я не знаю, какой ответ был бы тут правильным. Можно начать с того, что достаточно им просто родиться, но буду не прав. Нужно еще воспитание и разум. А помимо них чувствующая душа и способность к эмоционированию. В таком случае, выходит, что анатомия откатывается на второй план. Те же маги и магглы одинаково устроены, но отличаются взглядами на жизнь. Я считаю, неправильно отделять нас друг от друга. Мы взаимодополняющие звенья.

— Вы давно пришли к этому?

— Нет, пожалуй, лет пять–шесть назад. Чем старше становишься, тем тебя больше начинают интересовать философские темы и вопросы. Пока юн, не задумываешься ни над чем фундаментальным. Тебе достаточно того, что ты проснулся, встретился с какими–то людьми, что–то попробовал новое и прочее…

— Но я же задумываюсь!

— Но эти вопросы не становятся для тебя первостепенными. Для тебя важнее мысли о друзьях, стратегии поединков, квиддич, успеваемость на уроках… Понимаешь?

— Теперь да.

— Кстати, Гарри… У тебя очень интересная собака, она очень рвалась в Лечебное крыло. У тебя отличный любимец… Очень человечный… Будь внимательным к нему.

Директор встал с постели и на прощание махнул рукой мальчику, оставив мальчика догадываться об истинном смысле своих слов.

* * *

Наказания для напавших на Дориана так и не придумали. Сам Стан ходил по школе хмурый и пугал одним только своим видом особо впечатлительных. Его красные глаза постоянно подозрительно блестели, будто бы кого–то выискивая в толпе. Гарри хмурой тенью, соблюдая расстояние в несколько метров, таскался за ним следом.

Подробности нападения были рассказаны членам отряда сразу же после выписки Поттера. Все прореагировали на это по–разному. Мирослава хмурилась и что–то просчитывала в голове, Офелия выглядела очень напуганной, Эдвин тут же начал весьма эмоционально выражаться, используя для этого нецензурную лексику разных стран, Альберт был же сосредоточен, но выражение его лица выражало печаль и грусть

— Что будем делать дальше? — спросил Эдвин, когда первая волна эмоций улеглась.

— Искать, — уверенно произнес Гарри. — Раньше я не относился к этому действительно серьезно. Теперь этим необходимо заняться вплотную. Для этого давайте обсудим все зацепки, что у нас есть.

Офелия наморщила лобик, достала из–за пазухи карты Таро, завернутые в цветастый платок.

— А они вообще у нас есть?

— Несколько. У меня был как–то странный разговор с Гилбертом Готтом… Мне кажется, он что–то знает о происходящем. Достаточно близок он только с Каролиной, со своими одноклассниками Гилберт дружелюбен, но не более. Думаю, стоит попробовать как–нибудь подступиться к нему.

— Ты сказал, что есть что–то еще, — произнес Альберт.

— Да, мне кажется, директор точно не знает, кто это делает, но что–то подозревает. Своими предположениями Каркаров не делился со мной, но директор точно работает в этом направлении.

— С чего такая уверенность? — спросила Мирослава, что–то записывая в блокнотике.