Свежий ветер (СИ)

Хотя бы ненадолго.

Неожиданно его веки дрогнули, и он открыл глаза. Не успел Кейден еще даже сфокусировать взгляд, как на его лице появилась сонная, удовлетворенная улыбка. Одной рукой он обнял меня за талию, а второй коснулся моей щеки, пальцами нежно убрав назад прядь волос.

- Черт, - прошептал он с полузакрытыми глазами, - ты так красива… ты знаешь об этом?

От его слов у меня перехватило дыхание.

Меня по-разному называли – сногсшибательной, броской, очень часто – разительной. Но никто и никогда не говорил мне «красивая», не добавляя «но смертельная», при этом каждый считал себя охренительно оригинальным, замечая, что шрамы, пересекающие мое лицо, каким-то образом лишали меня права чувствовать себя симпатичной. Но Кейдену нравились мои шрамы; судя по всему, он считал и их, и меня привлекательными. А ведь этот дуралей еще не до конца проснулся – он даже не думал о том, что говорил. Его никогда не волновало чужое мнение обо мне, и все, что имело для него значение - это… я. Неужели именно от этого я отказывалась все эти годы, считая подобные отношения полным безумием? Где-то в животе зародилось теплое, волнующее чувство, горло перехватило, и я промолчала. Показалось, что сердце замерло, словно вдруг забыло, как биться.

А в следующее мгновение я наклонилась, прижимаясь губами к его губам, выражая свой ответ легкими, как перышко, поцелуями, в то время как мои ладони переместились ему на плечи. Должно быть, никогда в жизни я не делала ничего более нежного. Наконец чуть отстранившись, я посмотрела на него, а он глядел на меня так, будто пытался постичь всю меня, запомнить каждую черточку.

Кейден притянул меня ближе и поцеловал, неторопливо, с чувством, разжигая пожар в моем животе. Нахмурившись, словно круговорот эмоций причинял боль, я пыталась разобраться с вожделением, привязанностью и полнейшей растерянностью, заполнявшими меня до краев. Взяв Кейдена за руку, я повела его в спальню, и в этот раз все снова было иначе. Наша первая ночь стала несколькими украденными часами жизни, прежде чем мы отправились на встречу со смертью. На смену тревоге и мрачным предчувствиям пришел свет, смех и восторженное ожидание чего-то нового. Сейчас же… я не понимала, что это, знала лишь, что мои пальцы переплелись с его, и когда он прошептал мое имя, где-то глубоко внутри я ощутила нервную дрожь. Позже, устроившись подле него, я думала о том, что если до сих пор притворяюсь, то никогда не хочу останавливаться.

************

Следующие несколько дней были… великолепными.

Неимоверного волевого усилия мне стоило позволить себе просто плыть по течению, хоть ненадолго стать совершенно беззаботной. Не думаю, что Кейден понимал, насколько ново все это было для меня, а если и понимал, то не показывал вида. Мне не нравилось терять контроль над своими эмоциями, но каждый раз, когда я смотрела на него, на душе становилось тепло, и все заботы казались надуманными. Порой тревога волной поднималась внутри, но я не обращала на нее внимания, убеждая себя, что что бы ни произошло в будущем, сейчас это не имело значения. Я экспериментировала с идеей, которую игнорировала всю свою жизнь – идеей, что могу быть счастлива всего с одним человеком.

И Кейден… делал меня счастливой. Я отчетливо осознала это как-то раз, выйдя из душа и заметив его перед консолью. Внезапный прилив эмоций и теплых чувств к нему стал для меня откровением. С его помощью я научилась находить удовольствие в мелочах, вошедших в мою жизнь с появлением постоянного любовника. Я поняла, что неожиданные поцелуи и дни, наполненные смехом и радостью, ничуть не хуже манипулирования и отстраненности, позволяющих всегда оставлять последнее слово за собой.

Я подошла к Кейдену сзади, обвила руками за плечи и, положив ладони ему на грудь, прижалась своей щекой к его, наслаждаясь его терпким запахом, смешивающимся с ароматом моей чистой кожи.

Кейден заказывал продукты – хорошо, потому что у нас заканчивалась еда, а мне вовсе не хотелось надевать настоящую одежду и выходить из квартиры. На мгновение оторвавшись от своего занятия, он поцеловал меня в щеку и, казалось, только тогда заметил, что, за исключением обернутого вокруг груди полотенца, на мне ничего не было. Прошептав ему на ухо, чтобы он не задерживался, я направилась в спальню, чувствуя на себе его взгляд. Я с легкостью могла представить выражение, появившееся на лице Кейдена: смесь возбуждения и какого-то беззаботного восторга, отражавшегося в его улыбке. Наверняка его рот приоткрылся, когда в последнее мгновение, прежде чем скрыться в дверях, я сняла полотенце и повесила его на руку.

Мне нравилось, как мы с Кейденом распределяли роли, пусть я и не всегда оказывалась главной. С некоторыми мужчинами приходилось из кожи вон лезть, чтобы они начали видеть во мне что-то, помимо цели для завоевания. Не могу сказать, что хотела, чтобы они считали меня личностью с чувствами и прочей ерундой, но я желала быть той, кто использует, а затем отталкивает людей, но не наоборот. Я всегда стремилась оставаться холодной и равнодушной, потому что обычно именно это и чувствовала. С некоторыми мужчинами – властными или же просто недостаточно уверенными в себе – попытка занять лидирующее положение превращалось в борьбу. Что же касается Кейдена… он вел себя так, словно был благодарен за каждое мгновение, проведенное со мной, и я находила это странно-милым. Я не могла назвать это признательностью, скорее, пониманием того, что время, имеющееся в нашем распоряжении, одновременно являлось ограниченным и драгоценным, и Кейден сделал все, чтобы показать мне, что он счастлив провести его со мной. И поскольку я доверяла ему так, как никогда прежде не доверяла любовнику, то смогла расслабиться и позволить ему контролировать некоторые аспекты наших отношений, будучи уверенной, что от этого он не станет меньше уважать меня как командира, воина и женщину. Я не знала, как еще выразить все это словами. Я едва понимала, что происходило, и в моей жизни не было ничего, с чем бы мне хотелось это сравнивать.

В спальне я принялась надевать трусики и, почувствовав, как ладони Кейдена скользнули в мои, заставляя меня остановиться, с трудом удержалась от смеха. Спускаясь губами по моему плечу, он стянул белье с моих бедер. Снова оказавшись обнаженной, я повернулась и, коснувшись пальцами основания его шеи, прижалась к нему всем телом, чувствуя животом многообещающую выпуклость. Он стал целовать меня - жадно, торопливо – словно лишь этим утром я не простонала его имя, растворяясь в волнах удовольствия. Когда же он бросил меня на постель, будто я ничего не весила, и, забравшись следом, принялся прокладывать дорожку поцелуев, двигаясь вниз по моему телу, мне казалось, что я просто лучилась счастьем.

Позже, когда мы уже лежали, обнявшись так, что я прижималась щекой к его плечу, а он лениво гладил меня по спине, я вдруг поняла, чем близость с ним отличалась от того, что я имела с другими. Когда речь шла о Кейдене, мне было важно, что это именно он, а не кто-то другой. Я не знала точно, почему это так, но не хотела больше никого. Эта интимность, которой мы сумели добиться за те дни, что провели вместе, являлась прекрасной сама по себе, даже без секса. Благодаря Кейдену я поняла, что подразумевали люди, говоря, что что-то заставляет их «чувствовать себя молодыми». Моя молодость была болезненной, но сейчас я ощущала удовольствие от жизни, как никогда прежде. Стоило ему лишь посмотреть мне в глаза, как счастье буквально переполняло меня – какая-та странная смесь нервного возбуждения от осознания, что это на самом деле может происходить со мной, что Кейден был рядом и принадлежал только мне.

Повернувшись, я поцеловала его – просто потому что могла, и улыбнулась, касаясь своими губами его, когда он перевернул меня на спину и лег сверху, держа в своих больших руках. Открыв глаза, я увидела, что Кейден, чуть нахмурившись, задумчиво смотрел на меня.

- Что? – спросила я, желая нарушить возникшее напряжение, и он улыбнулся в ответ, выглядя едва ли не застенчиво.