Свежий ветер (СИ)

Я поцеловал ее в висок – просто так, и на секунду притворился, что этот миг продлится вечно.

************

Шепард

Минуло полторы недели, а он все еще был здесь, и я до сих пор не устала от него.

Не знаю, как, черт побери, это произошло. Все началось с нашего обоюдного нежелания одеваться или выходить наружу, где всем были известны наши лица. Моя квартира располагалась так далеко от центра, что возвращение в крохотную комнатку в посольстве, окруженном обломками и наводненном солдатами, потребовало бы от Кейдена огромного волевого усилия. Миссия изнурила нас, пусть тогда мы этого и не замечали, но по крайней мере всю тяжесть последствий мы могли игнорировать вместе. Стоило только подняться вопросу о его уходе, как мы придумывали поводы, чтобы он остался – было слишком поздно, по локальному телевидению шел хороший фильм, кого-то - обычно его - одолевало чувство голода. Мы принимали все эти предлоги, даже не задумываясь, и ни один из нас не мог вслух произнести то, о чем уже давно молило сердце: «Просто останься здесь, останься так долго, как можешь. Я не знаю, что происходит между нами, но не хочу останавливаться».

Однажды вечером Кейден все же вернулся в посольство – он несколько дней не проверял свои сообщения, и в ту ночь я просто не знала, чем себя занять. Однако уже следующим утром в свежей одежде и с новыми силами он вернулся, объяснив свое появление тем, что кто-то должен следить, чтобы я не умерла с голода. Я думала, что мне понадобится немного времени в одиночестве, но всего за несколько дней я привыкла к его постоянному присутствию. Он снова остался, и мы продолжили делать вид, что в этом не было ничего особенного. Мы даже не обсуждали это.

Как-то раз я призналась, что мало что смыслю в кинематографе, и мы стали проводить время за просмотром его любимых старых фильмов; он готовил для меня великолепные блюда, мы много спали, и я наконец получила возможность удовлетворять свои чрезмерные сексуальные потребности – к счастью, эту особенность он разделял. Кейден объяснял это тем, что продолжал есть, как биотик, но не имел возможности тратить энергию в бою. Я с радостью помогала ему справиться с этой «проблемой».

Это были мои первые настоящие каникулы – шанс с чистой совестью бить баклуши. Никогда прежде со мной не случалось ничего подобного, но я получала удовольствие. Когда Кейден находился рядом, так просто было не обращать внимания на тревожные предчувствия и просто жить моментом. Ничего не делать в компании с кем-то оказалось настолько проще, особенно, когда этим кем-то являлся Кейден, благодаря которому происходящее казалось мне… нормальным.

Порой я не понимала того, что он делал, и от этого голова наполнялась множеством вопросов. Когда мы сидели на диване перед экраном, глядя на мелькающие изображения, Кейден притягивал меня ближе и, иногда накрывая мою ладонь своей, начинал поглаживать костяшки моих пальцев – казалось, он даже не осознавал, что делал, однако в такие моменты я могла думать лишь о его прикосновениях. Он целовал меня просто так - будто бы только потому, что хотел целовать меня, и я стала поступать так же, открывая для себя, что это доставляет мне удовольствие. Было что-то милое в том, чтобы признаться, что ты настолько сентиментален, что можешь желать одного лишь поцелуя. Кейден пытался фотографировать меня с помощью своего инструметрона, и мне пришлось убедить его перестать, но не потому что мне это не нравилось, а потому что я не желала ни с кем делить эти мгновения; я не хотела думать о том, что однажды настанет время, когда его не будет рядом, и ему придется смотреть на фотографию вместо меня. С каждым днем я просыпалась все ближе и ближе к нему; иногда наши пальцы оказывались переплетенными, и было сложно сразу разобраться в спутанных конечностях. Открывая глаза, я видела Кейдена рядом и каждый раз с трудом сдерживала готовую расползтись на лице улыбку – он был моим маленьким секретом.

В конце концов он привык звать меня по имени, и я обожала то, как оно звучало из его уст. На время это позволило мне позабыть о коммандере Шепард – с этим званием было связано так много, что не думать о войне не представлялось возможным. Когда же Кейден называл меня Дженой, я могла притвориться, пусть и ненадолго, что являюсь обычной женщиной, проводящей время с мужчиной, который с каждым днем занимал все больше и больше места в моем сердце. Я могла притвориться, что часы не отсчитывают минуты до того момента, как мне придется облачиться в броню и снова начать звать его лейтенантом, делая вид, что между нами ничего не случилось.

Поначалу я убеждала себя, что это будет просто, однако постепенно стала сомневаться в истинности этого утверждения.

Мы разговаривали обо всем, кроме Альянса. Я делилась с ним тем, о чем никому никогда не рассказывала, потому что знала, что могу ему доверять. Так Кейден узнал, как я сумела вырваться из прежней жизни, и чего мне стоило добиться того, что имела сейчас – я умолчала лишь о нескольких важных деталях только для того, чтобы хоть что-то оставить при себе. Кейден ни разу не осудил мои действия, просто принимая меня такой, какая я есть, и заставляя сомневаться в том, что мне вообще стоило что-то скрывать.

Рядом с ним я чувствовала себя нормальной, такой же, как он. Благодаря ему то, что я была с ним, казалось нормальным. Я все ждала, что Кейден захочет обсудить происходящее между нами или «нас» - подобные разговоры часто имели место в кино, пусть я и не понимала их - но он не делал этого. Все просто шло своим чередом, и в большем я не нуждалась. Видимо, Кейден чувствовал, когда в мою душу закрадывалась неуверенность, или я начинала нервничать из-за нашей близости, и он умел успокоить меня одним поцелуем, маленьким жестом, простым заверением, что мне не о чем переживать.

Выражаясь высокопарно, словно судьба послала мне его, чтобы убедить в том, что на самом деле я могла быть счастлива, как и остальные, и, более того, заслуживала этого. На этот раз моя жизнь не обрушится, как карточный домик, и никто не назовет меня жалкой, если я признаюсь в том, что мне нравится это. Именно так и ведут себя люди, когда становятся любовниками – они не исполняют этот такой знакомый мне идиотский танец, игнорируя друг друга, демонстрируя полнейшее равнодушие, а затем, получив желаемое, исчезая. Теперь я знала, что бывает иначе. И я не хотела, чтобы он уходил.

С этими мыслями я проснулась, чувствуя его запах и тепло груди, к которой прижималась щекой; лишь тонкая ткань футболки разделала нас. Открыв глаза, я поняла, что мы находились на диване в моей гостиной; свет был потушен, а на экране мелькали титры, но мне не удалось вспомнить, что за фильм мы смотрели. Кейден сказал, что это классика, но, по всей видимости, лента оказалась не такой уж хорошей, раз мы оба умудрились заснуть. Он спал, положив голову на подлокотник и лениво закинув одну ногу на диван; я же лежала на нем, словно тряпичная кукла.

Именно такие моменты порой пугали меня больше всего – мгновения, казавшиеся более интимными, чем секс, и способные с легкостью разрушить мою репутацию, если бы кто-нибудь стал им свидетелем. К счастью, мы были наедине.

Приподнявшись на локте, я склонилась над ним и хорошенько всмотрелась в мужчину, которого сумела заполучить. Одну половину его лица освещал экран, другая терялась во тьме, и контрастные тени подчеркивали его сильные черты. Что ж, я могла быть довольна своим выбором.

Но дело не ограничивалось только его внешностью, и я знала это. Я смотрела на него, и внутри снова зарождалось это теплое, трепетное чувство – не неприятное, но все еще малознакомое. Наверное, именно это ощущаешь, найдя что-то, что боишься потерять. А я боялась потерять его. Боялась, что как только долг призовет нас обратно, Кейден поблагодарит меня за проведенное вместе время, и мы снова станем товарищами по оружию и ничем более. И пусть я не понимала, кем мы были друг для друга, но зато точно знала, что не смогу вести себя так, словно он для меня просто еще один солдат. По крайней мере, не постоянно. Я умела хранить секреты и хотела, чтобы он стал моей тайной.