Нет вестей с небес (СИ)

Джейс видела еще одну смерть, очень близко, крадущуюся, спускавшуюся пауком с тусклой лампочки. И главное, видела: это она сделала. Это она охотилась за этим человеком. А он-то что ей сделал? Не больше, чем Оливер Ваасу. Оливер, которого настигла такая же мучительная смерть, незаслуженно. А пират хотя бы пират. Джейс слышала, как он снова тихо заскулил, неизбежно, глухо, не прося о пощаде.

Глаза снайпера расширились, она подошла ближе к врагу, он еще держал в руках револьвер, но уже не стрелял. Тогда Джейс взяла его оружие. Приставила дуло к виску умиравшего. Он не сопротивлялся.

И только тогда в полумраке заметила, что враг-то ровесник Райли, пожалуй, даже младше. Но лицо уж больно отличалось, точно это существо родилось сразу взрослым, по крайней мере, ни детства, ни юности не прошло. Сразу взрослый, озверевший. И ужас от боли отражался в глазах иначе, точно у раненого волка. Не человек? Кто знает.

Она убила, вернее, добила. А если говорить о конкретных действиях без оценки, так просто надавила на спусковой крючок. Звук щелчка, как гром. Отдача. Липкий всплеск.

Мозг вылетел белесыми ошметками на стену вместе с кровью и частью костей. От лица почти ничего не осталось. Возраст уже не сказать. Уже и не важно. Все закончилось.

Кем был при жизни? Наверное, преступником. Достаточно один раз переступить, преступить. Потом можно не остановиться. И кто-то в последний миг без колебаний вот так нажмет на спусковой крючок.

Но ведь она уже тоже переступила черту. Она. Убийца. Но здесь это никто не мог осудить. Это назвалось войной. И между войной и убийством слишком большая разница. Убийство — нарушение правил мирной жизни. Война — новые правила, другой порядок. Только как остаться человеком в этом лабиринте разных правил? Человек разве понятие изменяемое?

— Вот и все, — выдохнула Джейс, обернувшись, заметила, что за спиной у нее стоят ракьят, они не вмешивались.

— Джейсон… — неуверенно начал Дени, глядя на воина, остановившегося вполоборота.

— А? Его надо было допросить? — как будто спросонок спрашивала девушка. И снова руки ее висели, как плети, только она странно улыбалась, а глаза исчезали в тени.

— Нет. Нет… Просто ты побледнел, — ощутил некоторую неловкость Дени, как будто ему и самому не был особенно приятен вид того, что произошло, так что лидер отряда приглушенно продолжил: — Никто не просил добивать этого.

— Так надо, — твердо отозвалась Джейс.

— Точно? — сощурился Дени, искоса глядя на девушку.

И тогда она задумалась: «А кому это надо? Ваасу, который, видимо, решил превратить меня в чудовище?!»

Она снова покосилась на тело врага. Нет, всех она убивала, и не преследовали ее эти образы, только как страх, только от ужаса. А здесь. Сначала выслеживала, потом добила. Нечто липкое и тягучее, как плотная мерзкая слизь вдруг ощутилось вокруг шеи, точно это нечто заползало в глаза, в уши, в сам мозг.

— Не знаю… — выдохнула девушка, понимая, как легко запутаться. Вот он штурм, вот оно — воодушевление, вот оно — противостояние. А это что? Жестокость ради жестокости? Жестокость от причиненной боли?

Джейс вышла наружу, вдохнула немного более свежий к вечеру воздух, глядя на небо. Кровавая пелена уже не застилала глаза, понемногу спадала. Небо виделось ясным, яснее, чем обычно, и солнце не слепило.

Месть? Гнев? Бессмысленно. Это были люди. И она знала, что ей придется убивать еще не раз этих людей, чтобы выжить самой. Но охотиться за ними… Нет, не для этого она потребовала оружие. Мерзкая зеленая слизь сгинула прочь. И кровавые крылья тоже. Лучше бескрылым быть, чем лететь на огненных.

Джейс сидела возле порога захваченного штаба и глядела на небо. Падать в небо не больно, наверх смотреть необходимо, иначе не останется ничего, кроме грязи под ногами.

— Ну, вот, синяк уже вышел, — подошел к ней один из ракьят, бесцеремонно повернув ее лицо к себе, рассматривая правую щеку, сочувственно вскидывая брови, наверное, намереваясь разговором отвлечь ее, посмеиваясь. — Неправильно, что ли, целился?

— Джейсон, намотал бы заранее перевязочный пакет на щеку. Он мягкий. Все ж так делают, — беззлобно улыбался широкими губами второй.

И не верилось, что только сегодня они убивали людей. Нет, они боролись за свой дом. А потом они могли вернуться к свои женам, к детям, обнять их, совершенно искренне, и не стать чудовищами, несмотря на убийства. А то, что сделала она… Остановилась на грани, над бездной. И из этой бездны сквозил взгляд главаря, Вааса, демона Рук Айленда. И он смеялся: она подтверждала его теорию. Вот он, взгляд бездны. Вот оно — значение знаменитого выражения Ницше. Если смотреть в бездну, то бездна и вправду взглянет в тебя. Нет, становиться частью этой темноты. Не для нее! И не с такими мыслями она набралась смелости приказать Денису идти на штурм.

— Так там не рана, — отвечала пространно Джейс, ощупывая щеку, не зная точно, получила ли удар при падении с дерева или при неудачном выстреле.

— Балбес! Чтобы не было синяка, — улыбнулся ей третий воин. — Да ты как будто боли не ощущаешь.

«Боль ощущают только живые», — не высказала свою мысль девушка, но мысли растворилась в тишине. Ведь она ощущала, словно живая, как воздух проникал в легкие, и каждый вдох, спокойный, размеренный, глубокий, не стесненный ни заломленными руками, ни пробежкой в бешеном темпе, казался прекрасным и умиротворяющим. Нет, живые — это не мертвые, и невозможно быть мертвым при жизни. Даже если Ваас считал себя мертвым, он тоже еще был живым. Даже если бы она посмела объявить себя мертвой для себя, она оставалась живой.

— Спасибо за совет, — улыбнулась в ответ Джейс.

— Так, ночуем здесь. Завтра в деревню. Расставляем караулы.

«Это сильнее тебя, но ты должна преодолеть это. Все это», — наутро думала Джейс, уставившись пустым взглядом на темный потолок аванпоста. Привычное подташнивание при пробуждении, казалось, что голову напитали свинцом, особенно, когда она вставала.

Привычно болели ноги и вообще все мышцы, зудела кожа. Уже все привычно. Оказывается, это все мелочи. Мелочи, подтачивающие, выводящие из себя, но незначительные, потому что нет необходимости их оценивать и понимать. Вот то, что она делала накануне и чуть ранее отчаянно требовало объяснения. «Становишься, как Ваас? Все-таки играешь ему на руку? Он пытается превратить тебя в себя. Или это тебе только так кажется. Джейс, а почему ты обращаешься к себе так? А кто такая Джейс? Ты сходишь с ума?».

Но оценивать свою нормальность не оставалось времени, ракьят уже суетились с караулами, к счастью, на аванпост пока не пытались нападать, а ведь могли и обратно отбить.

— Собирайся, Джейсон! — гордо констатировал Дени, с довольной улыбкой подходя, как только Джейс, пошатываясь, вылезла из штаба аванпоста.

А за забором поднимался дым, ночью копали яму, чтобы не устроить пожар, а теперь сжигали трупы. Труп того, с перебитыми ногами, видимо, оказался там же. И жалко его не было, жалость отломилась, хрустнув вместе с перешибленными позвонками на шее Оливера. Просто не хотелось опускаться до уровня охоты за людьми, потому что это оказалось увлекательным. А от этого можно и об осторожности забыть, и о союзниках, и о цели, если бы у нее еще оставались цели, ведь ноутбук в штабе не дал никакой информации, только узнала, где и как циркулируют глобальные сети торговли наркотиками, в которых остров оказывался узловой точкой. Но для Дейзи и Лизы это ничего не меняло, только вносило в душу Джейс еще больше смятения: если активно прибывали покупатели, то девушек уже вообще могло не оказаться на острове. А кого тогда и где искать? Самой выбираться? Нет, некуда, невозможно. Она поклялась уничтожить Вааса, даже зная, что он сильнее нее. Может быть, она просто желала смерти, потому что Ваас и Танатос сливались каким-то единым образом. Неудивительно, ведь за ним всегда следовала смерть.

— Сегодня настало время показать тебя Цитре! Я считаю, ты отлично сражался! — продолжал говорить Дени, а имя некой женщины он произнес с невероятным благоговением.